— Вы, как будто, собирались остаться дома, — сказал я. — Передумали? Если это связано со мной, не стоит беспокоиться, Холберг. Я вполне дойду до службы самостоятельно.
— Ничего, все в порядке, доктор, — Холберг улыбнулся. — Я изрядный эгоист, так что из нашей совместной прогулки надеюсь извлечь максимум пользы для расследования. Пойдемте. Если вам действительно тяжело, можете опереться на мою руку.
Мы продолжили путь вместе, причем — странное дело — несмотря на то, что вдвоем мы занимали на тротуаре больше пространства, чем я один, встречные задевали нас гораздо реже.
— Не дает мне покоя сказанное вами насчет поведения господина Ландау накануне смерти, — Холберг сосредоточенно смотрел перед собой, не забывая при этом слегка придерживать меня за локоть. — Кого он увидел? Что его удивило?
— Вы полагаете, его поведение связано с убийством? — спросил я.
Холберг пожал плечами.
— Все может быть, — ответил он задумчиво. — Конечно, post hoc — ergo, propter hoc[5] — пример ложного умозаключения, но в расследовании убийства любая деталь поведения жертвы непосредственно перед преступлением зачастую становится единственным ключом к разгадке. И если мы знаем, что накануне убийства нечто насторожило господина Ландау — ведь его что-то насторожило, верно? — то нам следует попытаться ответить на вопрос: что именно? Так что я решил заняться проверкой заключенных, прибывших в Брокенвальд тем транспортом.
— В тот день было два транспорта, — напомнил я. — Один из Франции, из Марселя. Бывшая неоккупированая зона. Второй — из Берген-Бельзена.
— Да-да, я помню, — Холберг кивнул. — У меня есть основания предполагать, что покойного Ландау заинтересовал все-таки именно марсельский транспорт. И это определенным образом облегчит поиски.
— Почему вы так думаете?
— Но вы же мне вчера именно об этом и сказали! — заметил мой друг, немало меня удивив. И тут же пояснил: — По вашим словам, придя к вам с женой, в день премьеры, он заинтересовался кем-то в коридоре. А этот кто-то входил в группу заключенных, прибывших из Франции. Он ведь спросил вас — откуда прибыл новый транспорт. И вы ответили…
— И я ответил — в основном из Франции, — сказал я. — Да, именно так.
— Значит, в тот момент в коридоре находились заключенные, прибывшие из Франции, — заключил Холберг. — Потому я и говорю, что поиски немного облегчаются. Хотя и это — работа адская.
Я хотел спросить, каким образом он намеревается осуществить свою проверку. Вряд ли г-н Шефтель ознакомит его с картотекой вновь прибывших. Если только г-н Холберг не приведет в действие те самые связи, о которых он упоминал вскользь. Мне вспомнилась вдруг вчерашняя сцена, невольным свидетелем которой я стал: мой сосед о чем-то беседует с незнакомцем у заднего крыльца Юденрата. Нет, спрашивать о возможностях Холберга я вряд ли рискну. А даже если рискну, вряд ли он ответит откровенно. Во всяком случае, так мне казалось.