— Он ухватил меня за руку, в которой я их держала, — объяснила госпожа Бротман. — Старая привычка, когда я стараюсь сдержать волнение, то обычно держу четки в руке и перебираю бусинки большим пальцем… Ну вот, а в это время кто-то постучал в дверь. Макс дернулся, четки порвались, бусинки рассыпались по полу. Макс приоткрыл дверь. Это оказался…
— Председатель Юденрата, — подсказал Холберг.
— Да, по-видимому. Пока Макс с ним разговаривал — не впуская в гримерную, — я собрала рассыпавшиеся бусины. Но, похоже, не все… — она повертела в руках выточенный из кипариса шарик. — Вы нашли ее там?
— Господин Ландау держал ее в руке, — ответил мой друг. — В момент убийства.
Госпожа Бротман зябко поежилась и спрятал четки в карман пальто.
— Спасибо.
— Госпожа Бротман, а зачем вы возвращались в гримерную — уже после спектакля?
— Он сказал, что будет ждать меня у входа. Когда он не появился, я решила пойти к нему.
— Единственная причина?
— Нет, не единственная, — она вздохнула несколько судорожно. — Я… я решила все-таки выполнить его просьбу и отдать ему весь запас ампул.
— Вы всегда носили эту коробку с собой?
— Конечно, ведь мои соседки — или кто-нибудь другой, излишне любопытный — могли обнаружить ее в комнате. Случайно, разумеется, без всякого умысла… Словом, я решила отдать ему весь морфин. Чтобы он сам распоряжался своей жизнью. Это слабость, разумеется, но я устала от сцен и в какой-то момент подумала: в конце концов, он — взрослый человек… Знаете, искушение решить проблему и вычеркнуть ее из памяти раз и навсегда. Несмотря на то, что проблема — живой и близкий тебе человек. Ужасно! Никогда себе не прощу… — Луиза отвернулась.
— Чтобы понять, что господин Ландау мертв, достаточно было нескольких секунд, — сказал Холберг. — Мне кажется, вы задержались там несколько дольше. Зачем?
Медсестра ответила не сразу.
— Я испугалась… — сказала она еле слышно. — Я ведь оставила ему две ампулы — дозу на два дня. Когда я увидела, что он мертв… Кто-нибудь из полицейского начальства мог найти ампулы. Я постаралась их найти. Даже если бы он успел сделать укол, где-нибудь могла валяться пустая ампула. И еще одна неиспользованная.
— Ага… — протянул г-н Холберг. — Да, это понятно. И что же? Вы нашли их?
Луиза покачала головой.
— Ничего. Никаких следов. Возможно, я не очень внимательно смотрела… — она тряхнула головой. — Извините, господин Холберг, у вас есть ко мне еще какие-то вопросы?
— Нет, благодарю вас, — ответил Шимон Холберг. — Вы мне очень помогли. И господину Шефтелю, разумеется. Вы подтвердили его алиби, а значит — невиновность в убийстве. Не смею больше вас задерживать. Всего хорошего. Пойдемте, доктор. Госпожа Бротман должна отдохнуть.