На другой вечер Кантагалли встретил Рудольфа на аэродроме. Рудольф впервые увидел его в штатском. На нем были светло-серые брюки, розовая рубашка с расстегнутой верхней пуговкой и новые сандалии, надетые прямо на босу ногу. По сравнению с загорелым лицом и смуглой волосатой грудью ноги казались неестественно белыми.
– Рад вас видеть, синьор Нильсен! – с такой горячностью воскликнул Кантагалли, что Рудольф испугался, как бы он не бросился его обнимать.
Но Кантагалли лишь схватил руку Рудольфа и выразительно ее пожал.
– Прекрасные новости! – Он так и сиял. – Однако… – он огляделся по сторонам, – не здесь и не сейчас! Я позволил себе заказать нам ужин, который подадут в ваш номер. Вы, конечно, понимаете, что предварительно я тщательно осмотрел весь номер. Не хочу, чтобы наш разговор был записан какой-нибудь подслушивающей аппаратурой. Излишняя осторожность никогда не вредит.
Кантагалли выглядел гораздо моложе, чем в прошлый раз. Держался свободно. Как победитель. Высокомерие слетело с него. Он был как мальчишка.
Рудольф поддался его настроению. Первый раз после пропажи трейлеров у него было так легко на душе.
Кантагалли сам вел машину. Они ехали вдвоем.
– Это моя машина, – сказал Кантагалли. – Но о делах мы все-таки поговорим не здесь, а в вашем номере.
Рудольф с улыбкой откинулся на спинку сиденья, ему не терпелось узнать приятные новости. Кантагалли вел машину уверенно и быстро, это не мешало ему болтать о всяких пустяках, в том числе он выразил надежду, что на этот раз непременно покажет Рудольфу Замок. Как только они приехали в отель, Кантагалли распорядился, чтобы им сразу же подали ужин.
– Вы, наверно, хотите сначала умыться после дороги? – спросил он, когда официант удалился. – А я тем временем приготовлю нам выпить за встречу!
Рудольф ушел в ванную и долго ополаскивал лицо холодной водой. В комнате его уже ждало виски с содовой. Он сел, и Кантагалли поднял свой стакан:
– Alia vostra salute,[21] синьор Нильсен! Benvenuto a Brindisi![22]
Рудольф с улыбкой тоже поднял стакан. Украдкой он взглянул на часы. Десять минут одиннадцатого. Долго еще Кантагалли намерен испытывать его терпение?
– Начнем с омаров! – Кантагалли сам разложил еду по тарелкам и налил в бокалы белое вино. – Расскажите мне, как поживает наша бритая подруга. – Он скривился. – Бритая женщина! Это же карикатура! Вы ее еще не допрашивали?