— Поймался, воришка! Я за тобой уже полчаса слежу, видел, как ты с фонариком в замке ковырялся! Пойдешь со мной в участок!
Пытаться бежать было бессмысленно. Первый испуг прошел быстро и Володя, уныло склонив голову, поплелся впереди сторожа, который сопровождал его с двустволкой наперевес. Редкие прохожие отходили на край тротуара, почтительно уступая дорогу столь выразительной процессии. Хороший вечер был явно испорчен…
… - Ну кого ты привел, Арефьевич, сам посмотри!? — энергично показывая на Володю громко отчитывал сторожа пожилой лейтенант, — Ты бы хоть спросил, что он там делает! Говоришь, в замке ковырялся! Фонариком светил! А это что? — лейтенант подвинул на столе атлас неба.
— Ды кто йих знает? Ходють, лазють… посля мне отвечать…
А може в него там план какой?.. — мямлил сторож опустив глаза.
— План… Тоже мне, нашел громилу, — кивнул лейтенант в сторону Гармаша, — в чем только душа держится… Вот пока ты здесь топчешься, там, на рынке у тебя точно уже что-то стянули! Ну, в общем, давай, иди на службу, Арефьевич. И протокол я составлять не буду, не о чем.
Рыночный сторож Арефьевич, переступив с ноги на ногу, нехотя вышел за дверь. Милиционер перевел взгляд на Володю.
— Тоже хорош… Нашел, где астрономией заниматься — ночью на рынке…, - он коротко усмехнулся в седые усы. — Ну и перепугал ты старика, ей-богу…Да…А я вот, сколько живу, ни одной звезды на небе не знаю, только ковш Медведицы и могу найти. У нас в деревне под Псковым, правда, его Телегой называют. Ну, ступай, да выбирай в следующий раз место для занятий поудобнее…
…Чайник весело засвистел, Володя налил в большую чашку заварку и, неторопливо прихлебывая чай, стал размышлять о том, что для каждого человека линия судьбы, возможно, как-то предопределена заранее, запрограммирована, что ли?.. Ведь и в его жизни были десятки случайностей и событий, которые могли повернуть эту самую судьбу совсем в другую сторону, и дорога на Астростанцию пролегла тоже отнюдь не по прямой…
Сразу после защиты дипломного проекта Гармаш попал по распределению совсем не туда, куда ему это представлялось наиболее вероятным — в Армию. В начале семидесятых годов окончившие военные кафедры молодые выпускники нередко служили офицерами в течение двух лет, эта же участь не минула и Володю. Вернулся он возмужавшим и заметно окрепшим, к великой радости отца и матери, которые вполне обоснованно беспокоились о нем все эти два года — Володя был отнюдь не атлетического вида, никогда не увлекался спортом, что наверняка могло осложнить пребывание на службе. В армии, однако, все сложилось благополучно — возможно, детство и юность в армейской среде позволили быстро привыкнуть к военному распорядку и быту.