Калитка в заборе, отделявшем арену от зрительного зала, открылась, и в нее втолкнули девушку, одетую в короткую тунику рабыни. К своему ужасу Антон узнал в ней Симе.
– Посмотрите на нее, – закричал ведущий, перекрывая поднявшийся в зале шум и свист. – Это мерзкая, распутная проститутка-танцовщица, которая участвовала в заговоре…
Антон сорвался с места и подбежал к испуганно прижавшейся к забору Симе.
– Симе, где Айне? – прошептал он.
– Я не знаю, – всхлипнула девушка. – Мы вовремя бежали из Неса, за день до того, как нас обвинили в заговоре. Прятались в лесах. Но неделю назад, когда я ходила в деревню за продуктами, меня схватили и передали стражникам. А бабушка где-то укрылась. Ее не нашли.
– Посмотрите, – загремел сверху голос ведущего, – похоже, один из осужденных знает эту развратную женщину. Наверняка они были любовниками. Что же, тем интереснее будет наше сегодняшнее зрелище. А оно будет таково, государи мои: справедливый суд города Hec приговорил эту мерзавку к публичному позору с последующей продажей в вечное рабство. А позор будет состоять в том, что она должна быть изнасилована публично. И наш сиятельный наместник вынес решение, что сделать это должен один из осужденных. Но эти мерзавцы должны будут бороться между собой насмерть за право привести приговор в исполнение.
После этих слов зрители разразились воем восторга.
– Те, кто потерпят поражение, – продолжил ведущий, когда крики стихли, – но останутся живы, будут умерщвлены стражей. Тому же, кто приведет приговор в исполнение, будет дарована жизнь. Здесь, сегодня, при вас, его оскопят, а после продадут на невольничьем рынке, чтобы он трудом мог искупить свою вину перед городом.
Цирк снова взорвался бурей восторгов.
– Как видите, – объявил ведущий, поймав паузу в шуме толпы, – наш наместник крайне добросердечен. Он не только готов подарить жизнь одному из осужденных, которые покушались на его жизнь, но и дарует ему последнее удовольствие. А мы, государи мои, получим незабываемое зрелище. Поблагодарим за это наместника!
Зрители вскочили со своих мест и принялись аплодировать Уряте.
– Славься, наместник! – неслось по рядам. – Многие лета, сиятельный боярин! Да здравствует Урята!
Наместник поднялся со своего места и поднятием рук поприветствовал славящих его зрителей. Один лишь старый ритер остался сидеть на месте и не выказал каких-либо эмоции.
– Антон, спаси меня, – прошептала Симе.
– А зачем я, по-твоему, здесь? – усмехнулся он и крепко пожал ей руку, словно стараясь вселить в нее свою уверенность и силу, а потом нежно поцеловал в губы.