Они вошли в Королевский парк, потом, постепенно поднимаясь, миновали Виктория-Драйв — прекрасную круговую дорогу, удобную для экипажей и удостоившуюся нескольких строк в романе Вальтера Скотта.
В сущности Трон Артура представляет собою лишь холм высотой в семьсот пятьдесят футов, одинокая вершина которого господствует над окружающими возвышенностями. Поднимаясь по тропе, извивавшейся по его склону, Джемс Старр и его спутники меньше чем за полчаса достигли вершины, похожей на львиную голову, если смотреть на нее с запада.
Там все четверо сели, и Джемс Старр, у которого всегда была наготове цитата из сочинений великого шотландского романиста, сказал:
— Вот что написал Вальтер Скотт в главе восьмой «Эдинбургской темницы»: «Если бы мне нужно было выбрать место, откуда лучше всего видны восход или закат солнца, я выбрал бы именно это». Погоди же, Нелль, вскоре появится солнце, и ты увидишь его во всем великолепии.
Взоры девушки обратились к востоку. Гарри, сидевший рядом, внимательно и тревожно наблюдал за нею: не окажется ли восход солнца слишком сильным для нее впечатлением? Все молчали; притих даже Джек Райан.
В прозрачной дымке над горизонтом обозначилась узкая светлая полоса с розовым оттенком. Воздушные облачка, заблудившиеся в зените, были тронуты нежным светом. У подножья Трона Артура смутно виднелся еще окутанный сумраком спящий Эдинбург; в темноте там и сям виднелись светлые точки — первые огоньки, засветившиеся в окнах старого города. На западе горный хребет, поднимавшийся вдали причудливыми зубцами, замыкался линией острых вершин, каждую из которых солнечные лучи должны были вскоре украсить огненным султаном.
Тем временем на востоке морская даль вырисовывалась все яснее. Гамма красок возникала постепенно, в том же порядке, что и в радуге. Красный цвет дымки на горизонте мало-помалу переходил к зениту в фиолетовый. С каждой секундой палитра становилась все ярче. Розовый цвет переходил в красный, красный — в огненный. В точке пересечения светозарной дуги с окружностью моря рождался день.
Нелль переносила взгляд от подножья холма к городу, отдельные кварталы которого начали постепенно выступать из общей массы. Там и сям поднимались высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры их рисовались все отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет. Наконец, первый солнечный луч коснулся глаз девушки; это был тот самый зеленоватый луч, который поднимается утром или вечером из моря, когда горизонт совершенно чист.
Еще через полминуты Нелль выпрямилась, указывая рукой на какую-то одну точку над новым городом.