Седов (Нагорный) - страница 25

Для полного завершения плана Седову оставалось сделать еще лишь один шаг. Но для этого потребовалось ровно полгода – шесты зимних месяцев в чужом неприветливом Петербурге, без работы, без денег, в полном одиночестве. Чиновники канцелярий морского министерства имели возможность за эту зиму изучить во всех подробностях внешность настойчивого просителя, молодого человека в штатском, желающего служить по гидрографии.

22 апреля 1902 года поручик запаса флота Седов был «определен в службу с зачислением по адмиралтейству». Свершилось: он стал кадровым офицером, вошел в эту касту и будет носить кортик по будням, а по праздникам – палаш. Он наденет мундир с погонами, и матросы будут величать его: «ваше благородие», имея в виду его происхождение от благородных родителей. Батрак, рыбацкий сын и матрос – отныне он дворянин и находится на первой ступени офицерской иерархии. Но в этом ли была его главная цель?

Через три дня после зачисления «в службу» он уехал из Петербурга. В Архангельске бункеровалось судно «Пахтусов», и там ждали поручика Седова – помощника начальника гидрографической экспедиции.

Началась работа, которая была его призванием, целью его жизни.

На западе – перед государственной столицей, на востоке – вдоль полупустынных лесистых и тундровых земель сибирских окраин, на юге – по обе стороны Кавказского хребта и, наконец, на севере – от Мурмана до Чукотки – от норвежской границы до северо американской – всюду Россия омыта морями и океанами. Нет другой страны с водной границей такого протяжения. Балтийское море, Черное и Каспийское, Тихий океан с Беринговым, Камчатским, Охотским и Японским морями, Северный Ледовитый – с Баренцевым, Белым, Карским, Лаптевых и Восточно-Сибирским морями делают Россию великой морокой страной.

Памятник исследователю Новой Земли П. К. Пахтусову (1799–1835) в Кронштадте.

Седов хотел участвовать в работе, которую начали по собственному почину новгородские ушкуйники в XI веке на Севере и казацкие ватаги в XVII веке на Востоке, а продолжили поколения моряков-гидрографов, – первыми из них были геодезисты, обученные самим Петром. Но этот труд, кропотливый и опасный, требующий от человека и умения быть точным, и умения быть храбрым, требующий и методической постепенности, и творческого дерзновения, – этот труд, казалось, был только начат. Лениво и нехотя отзывалось царское правительство на естественное стремление русских людей к изучению и освоению морских пространств. После Великой северной экспедиции, осуществленной по гениальному замыслу Петра, когда, как писал в прошлом веке историк, «дух великого Петра еще жил с нами, его начертания были свежи в памяти, им образованное поколение было готово действовать», – после этой необыкновенной по масштабу экспедиции, правительство никогда и не пыталось повторить что-либо подобное для изучения русских морей. Одним удавалось склонить высокое начальство к поддержке, другие обходились без нее, а третьим царские чиновники попросту мешали. Но все же – от Ломоносова, чей проект Северного морского пути пытался осуществить Чичагов