Случайно я как-то раз увидела, что она ближе к полудню направляется на чердак. Я тотчас же кликнула Франца со двора и сообщила ему об удобном случае. Он пришёл, однако подняться на чердак не отважился. Я убеждала его, что госпожа Райнталер позволяла себе сношаться с господином Гораком, что она наверняка была бы готова принять и его, я красочно расписала какие прекрасные у неё груди – но он не решался. С присущей мне дерзостью я вызвалась проводить его. Наверху мы застали госпожу Райнталер в тот момент, когда она снимала с верёвки бельё.
– Целую ручку, госпожа Райнталер, – скромно поздоровалась я.
– Здравствуйте, что вы здесь делаете? – поинтересовалась она.
– Мы пришли к вам…
– Так, и чего же вы от меня хотите?
– Наверно, мы могли бы чем-нибудь помочь вам, – лицемерно заявила я.
– Ну-ну, большое спасибо. – Она как раз складывала простыню.
Я прошмыгнула к ней и внезапно ухватила её за грудь. Я играла ею, вскидывая и опуская её. Франц стоял неподалеку, смотрел на эти груди и глаз не мог отвести.
Госпожа Райнталер привлекла меня к себе и спросила:
– Ты что там делаешь?
– Да это же красотища такая, – льстиво ответила я.
Она густо покраснела, искоса взглянула на Франца и улыбнулась. Франц тоже залился румянцем, глупо улыбался, однако ближе подойти не осмеливался.
Я просунула руку ей под блузку и извлекла на свет божий голые груди, она не препятствовала происходящему и, поглядев при этом на Франца, только сказала:
– Ты-то, зачем сюда пришёл?
Тогда я шепнула ей:
– Франц очень хотел бы…
Я почувствовала, как под влиянием этих слов её соски моментально набухли. Несмотря на это она спросила:
– Чего ж он хотел бы?..
– Ну, вы же сами догадываетесь… – прошептала я.
Она расплылась в улыбке и позволила мне до конца обнажить её грудь, пышная белизна которой теперь ярко выделялась на фоне кумачовой блузки.
– Я могла бы посторожить, – предупредительно сказала я и с этими словами отскочила от неё. А по пути дала Францу такого пинка, что он подлетел вплотную к груди госпожи Райнталер. Затем я заняла позицию в прилегающем к чердаку помещении и, как раньше в подвале наблюдала за тем, чтобы никто из посторонних не помешал, когда её долбил господин Горак, так теперь внимательно присматривала, чтобы никто не помешал госпоже Райнталер, когда она обслуживала моего брата.
Это, если я верно припоминаю, стало первым сводничеством в моей жизни. Разве что только допустить, что я свела свою мать с Экхардтом, рассказав ему о неутолённых ночах её. И, говоря всерьёз, следует, несомненно, признать, что означенный господин, пожалуй, только благодаря этой истории и пришёл к мысли вставить между ног матери своего паршивца, в противном случае он, вероятно, и дальше довольствовался бы тем, что высверливал бы её дочку в обе ещё несовершенные дырки.