– Прошу прощения, но другая рука у меня сейчас занята!
Я увидела, что его правая рука засунута между ляжек маленькой весёлой блондинки, которая, хихикая и прыская, изгибается от щекотки. Он высоко закинул ей подол, и под его рукой громко шелестел и потрескивал пёстрый шёлк нижних юбок. Он чертыхнулся:
– Сквозь такое обилие кружев никак не пробраться!
Мне было достаточно и левой его руки, поэтому я сказала:
– Не беспокойтесь, пожалуйста!
Вообще дамы уже весьма облегчили задачу своим кавалерам, большинство из них подняло юбки до колен, у некоторых под кружевными оборками и разноцветным шёлком можно было увидеть прекрасные, ажурные чулки, которые наверняка стоили бешеных денег. То там то здесь высвечивались соблазнительные лилейные, желтоватые и смуглые ляжки, одна дама сидела на краю стола, болтая красивыми и крепкими, изящной формы ногами, и всё время так высоко подбрасывала подол платья, что были видны врата рая! И сверху одежда многих дам уже была расстегнута, а одной из них совсем сняли блузку, и она сидела теперь за столом в шелковой светло-голубой сорочке с жёлтыми лентами, из-под которой проглядывали полушария двух безупречной формы грудей с крепкими, тугими сосками. Её сосед, запустив под сорочку руку, сжимал, оглаживал и пощипывал их, а когда она взвизгивала, он с убеждённостью замечал:
– Угомонись, Неттерль, я всего лишь изучаю модель!
И везде, где только обнажался фрагмент женской плоти, незамедлительно появлялась мужская рука, которая не отказывала себе в удовольствии исследовать симпатичную местность, и нельзя было сказать, чтобы обладательницы её серьёзно противились этому. А если кто-нибудь из мужчин запускал руку между ляжек своей соседки и подозрительно водил ею взад и вперёд, та была не слишком обеспокоена происходящим и дарила ему эту радость. Поэтому у каждого в руке имелась какая-нибудь симпатичная округлая часть женского тела. Они знали вкус жизни, и время от времени один кричал через стол другому:
– Скажешь нам, когда вы закончите!
Я совершенно одурела от этого представления, уже успела заработать несколько синяков от щипков, и ладонь моя горела от множества крепких рукопожатий! Потом они поставили для меня у рояля удобное кресло и зарычали:
– Макс, прочти прекрасной хозяйке стихотворение! Прочти! Давай! Поэзию! Ты для чего вообще здесь находишься? Вперёд! Давай поэзию! – И начали скандировать: – Поэ-зи-ю! Поэ-зи-ю! Поэ-зи-ю!
Поднялся страшный галдёж, и, наконец, я услышала из одной ложи голос Макса:
– Что вы пристали? Я не могу сейчас выйти, Лизи зажала меня!