– А что это там у вас? Что вы делаете!?
Но он, причмокивая, с затаённым коварством ответил:
– Ты это вскоре узнаешь…
Затем он прижал меня к планкам ограды, и я вскрикнула от боли, потому что прямо между лопаток мне вдруг вонзилось что-то острое и ужасно холодное! Словно в тумане я видела перед собой жирную лоснящуюся физиономию, крошечные глазки, широкий и плоский нос, брови у него напрочь отсутствовали, и он выглядел как свинья. Он подхихикивал и очень тихо блеял козлиным фальцетом:
– Малость щекотно теперь… только малость ще… кот… но… должно быть при этом… чувствуешь… уже кровушка потекла… ще… ще… ще… ко… тит… хи… хи… хи… щеко… щеко…
Совершенно обезумев от боли и страха, я толкалась и вывёртывалась, но остриё всё глубже и глубже вонзалось мне в спину, как бы я ни старалась изо всех сил расцарапать его жирную, злобную физиономию и впиться ему в глаза. Он, казалось, ничего не чувствовал, он посвистывал, скалил зубы и ухмылялся. Потом перед глазами у меня потемнело. Должно быть, я на несколько мгновений потеряла сознание, а когда снова пришла в себя, меня поднял на ноги какой-то молодой парень в полосатой гребной тельняшке и мягко поддерживал меня рукой за талию. Мужик со свиным рылом лежал тут же, истекая кровью, и хрипел как умирающий.
– Он теперь не поднимется! – свирепо заметил парень и как можно бережнее провёл меня несколько шагов к дощатой двери, которую толчком ноги распахнул. Потом он усадил меня на что-то мягкое и сказал:
– Погоди секундочку, я зажгу свет. А ты тем временем успокойся.
Он зажёг светильник, и я с удивлением обнаружила, что мы находимся внутри карусели. Она была окружена по периметру досками, и деревянные, пёстрые лошадки выглядели сейчас ночью очень непривычно, поскольку они не двигались. Я сидела на бархатном сидении кабинки в форме раковины, тоже относившейся к карусели. Сначала я видела всё это словно в тумане, потому что моя бедная спина ужасно болела, и мне было дурно от пережитого испуга и отвращения. Однако мужчина в полосатой тельняшке протянул мне бокал пива, я выпила, и мне стало лучше. Он приготовил также большой жестяной таз и лоскут чистого полотна, я стянула с себя блузку, и он осторожно промыл маленькую ранку у меня на спине, приложил к ней немного ваты и заклеил пластырем. Вдруг он проговорил, скрежеща зубами:
– Свинья поганая, грязная сволочь, будь он проклят! Вот полюбуйся!
И он поднёс к моим глазам что-то блестящее. Это оказался кусок металлической расчёски, лишь с тремя или четырьмя зубьями, но очень остро заточенными, и именно они, причинили мне такую дикую боль, когда этот зловещий субъект вонзил мне их в спину. А когда мой заступник ударом повалил его наземь, предмет соскользнул мне в блузку.