— Молчи, сынок, — сказал Зотов.
— Кто этот старик?
— Где?
И они остановились перед другой картиной художника Михаила Врубеля под названием «Пан».
И Зотов вспомнил золотую книгу «Гаргантюа и Пантагрюэль», и он вспомнил Телемскую обитель, где жили не монахи, а веселые люди, равные и разные. Они были равные, потому что разные, и потому разные, что были равные, и вспомнил стон островов — умер великий Пан — бог природного вдохновения, и бог-проводник в лесной чаще, и поводырь по пешеходной тропе.
— Это бог, сынок, — сказал Зотов. — Самый древний бог, потому что слово «пан» означает «все».
— Какое странное изображение бога, — сказал Витька. — Почему он такой облезлый?
— Он не облезлый, сынок, — сказал Зотов. — Он забытый.
20
…В 1939 году я догадался, что если б человек знал, что все, что он видит, он видит последний раз в жизни, то жизнь его была бы счастливая.
Родился человек и знает, что помрет. Ведь знает же, сукин сын, об этом всю жизнь. Не знает только — когда?
Время идет, дни идут, секунды тикают, и все, что человек видит, он видит в последний раз.
Если бы человек это помнил, он бы на белый свет наглядеться не мог…
Я решил найти Витьку. Завтра 1 сентября, как бы школу не проспал. Перейдя шоссе Энтузиастов, бывшую Владимирку, я углубился в лес и добрел до Оленьего пруда.
Из дачной уборной выскочил мальчик лет пяти и закричал, на бегу подтягивая штаны:
— Генка! Я понял твою мысль! Но не до конца!
И полдень плавил крыши за серыми соснами.
…Кровь быстро густеет на холодке…
Я лежал в траве и слышал, как Витька и Минога разговаривали у самой воды на незапятнанной полоске суши, отысканной ими в стороне от всех. Двое любимых — что они говорили, что они говорили?!..
— Гений и злодейство несовместны знаешь почему? — спросил Витька.
— Почему?
— Гений это не сверхчеловек, гений это сверхчеловечность, — сказал он.
Она уставилась на него.
— Ишь ты, сверхчеловечность, — сказала она. — Ты поэтому со всеми девочками такой добренький?
— Знаешь, почему мы ссоримся с тобой и никак не сговоримся? — спросил он. — Потому что мы мужчина и женщина.
— Открыл, — сказала она.
— Может, и открыл, — сказал он.
— Много на себя берешь, — сказала Минога. — Мы никто.
— Мы никто и все, — сказал он. — Но у мужчины и женщины талант разный.
Она приподнялась на локте и чуть отодвинулась.
— Мужской талант направлен изнутри наружу, — сказал он.
Она язвительно усмехнулась. Глаза у нее светлые и чуть выпуклые. Господи, бывают же такие очаровательные! Смеется, вытаращив глаза, а уголки губ презрительные, — ей все идет.
— Ты пойми, — сказал Витька. — Ты пойми… Мужчина вообразит что хочет — целый мир — и делает с ним в воображении что хочет… манипулирует…