— Ваша отставка невозможна, — сказал он Бакру. — Если вы больны, почему бы вам не отдохнуть?
С точки зрения Саддама, такие разногласия были совершенно нетерпимы. Ему мало было солидного большинства, которое он имел в правящих структурах государства. Теперь он был самостоятелен, но уже не существовало отеческой фигуры Бакра, чтобы в случае необходимости защитить его. Теперь ему было что терять. Он сразу же стал гораздо могущественнее, чем все его соратники вместе взятые, но гораздо более уязвимым в случае нападения с их стороны. И он настроен был защитить себя любой ценой. Это сочетание властолюбия и страха, которое позже подвигнет Саддама на крайние действия — военную агрессию против Ирана и Кувейта, — обернулось в две последующие недели после его вступления в должность самой зверской и беспощадной чисткой во всей его карьере.
Уже 15 июля, за день до публичной отставки Бакра, иракский народ узнал, что Машхади был освобожден от своих обязанностей тремя днями раньше. Объяснение этому шагу было дано только через две недели, когда контролируемые государством средства массовой информации неожиданно объявили о раскрытии «предательского, подлого заговора, замышляемого шайкой авантюристов, ненавидящих партию и революцию». Согласно официальному заявлению, заговор планировался на протяжении нескольких лет, и власти давно уже о нем знали. В нем была замешана некая иностранная держава, но «в национальных интересах» было решено «в настоящее время ее не называть». Как и при прежних чистках в конце 60-х и в начале 1970-х годов, «заговорщикам» были предъявлены фантастические обвинения в участии в «капитулянтском проекте, направляемом американским империализмом в интересах сионизма и прочих гнусных антиарабских сил».
То, о чем обычные иракцы узнали 28 июля, в партии знали уже несколько дней. 22 июля Саддам созвал чрезвычайную конференцию партийной верхушки. Заседание открыл Таха Ясин Рамадан, давний сотоварищ Саддама, командующий партийной милицией и Народной армией. Он взял слово и объявил о раскрытии «подлейшего заговора». Рамадан говорил грустно и печально, стремясь передать свою боль от «предательства» партии ее самыми видными и старыми членами. Удивление слушателей достигло высшей точки, когда Рамадан объявил, что все заговорщики присутствуют в зале и что они были приглашены на заседание, не зная предварительно повестки дня. Затем Рамадан попросил Машхади, приведенного из тюрьмы, взойти на трибуну и рассказать о подробностях «беспрецедентного преступления».
Явно похожее на сталинские тотальные чистки 30-х годов, сфабрикованное признание Машхади было пространным и подробным. Голос его звучал глухо. Он выглядел разбитым, смирившимся со своей неминуемой гибелью. Машхади рассказал, что с 1975 года принимал участие в сирийском заговоре, направленном на устранение Бакра и Саддама Хусейна, чтобы проложить дорогу сирийско-иракскому союзу во главе с Хафезом Асадом. Когда заговорщики поняли, что Бакр собирается уступить пост своему заместителю, они попытались уговорить президента изменить свое решение, зная, что вступление на пост Саддама укрепит партию и, следовательно, помешает их планам. По словам Машхади, заговор возглавлял другой член СРК, Мухаммед Айеш Хамад, и с самого начала речь шла о президенте Асаде. Он несколько раз встречался с заговорщиками, и именно он пытался предотвратить передачу власти от Бакра Саддаму.