— Стоять на месте! Не двигаться, если тоже не хочешь схлопотать пулю!
— Проныра… — прошипел Женя.
— Убийца, — ответила ему Яна, внутренне собравшись в комок. — Я знаю, что ты убил всех мужчин, с которыми Валерия пыталась связать свою жизнь!
— Она дура, ее жизнь — это я! — спокойно ответил Женя. — Да, это так! Она сама виновата, Лера всю жизнь ни во что меня не ставила и не обращала никакого внимания! Она недооценивала меня, считая хлюпиком и недотепой. Видела бы она, на кого были похожи ее избранники! В кого они превращались под страхом смерти! Они были готовы целовать мне ноги и есть с руки дерьмо! Этот аспирантишка, который ходил у Леры в женихах, с радостью написал своей невесте записку, где с легкостью расставался с ней для спасения своей шкуры! Разве это любовь?! Но Валерия не видела слабости, никчемности и трусости этих неудачников! Мне пришлось самому освобождаться от этого балласта! Я надеялся, что ее светлость наконец-то обратит внимание на того, кто всегда был рядом с ней. Я надеялся… тогда еще надеялся…
— Ты омерзителен… — прошептала Лера с глазами, полными слез, — вызови врачей, Сергею нужна медицинская помощь…
— Ты так ничего и не поняла, дорогая? Никому не нужна никакая помощь, потому что вы все умрете, выбор будет только за тобой. Ты так и не уразумела, что тебе нужен я?
— Ты маньяк!
— Я настоящий мужчина, идущий на все ради своей дамы!
— Ты больной человек, Женя, — сказала Яна, понимая, что им надо тянуть время, хотя у серьезно раненного Сергея его было не так уж и много.
— Я знаю, что я инвалид, что мне тяжело дышать.
— Я не об этом! Ты сумасшедший! Ты играешь человеческими жизнями.
— Я смастерил этот парусник скорее от отчаяния. Не скрою, он грел мне душу, когда я злился на тебя, Лерочка. Я смотрел на эти паруса, пропитанные кровью твоих воздыхателей, которых я одолел! Последнее время ты была одна, и я уже почувствовал приближение победы, но, обратив внимание на Григория Андреевича, ты подписала ему смертный приговор, а меня снова ввергла в пучину ревности и злобы. Когда я застал вас, влюбленно смотрящих друг на друга, я понял, что парусник мой пополнится еще одной мачтой, где будет развернут последний парус…
— Ты сумасшедший! — прошептала Лера.
— Я — гениальный! Вы никогда бы не догадались о том, что я делаю. Но по воле случая… Черт послал нам этого клиента вместе с его женой, так некстати работающей в «Прогрессе». Еще большую шутку сыграла с нами судьба в виде сюрприза под названием Яна Карловна Цветкова. Она пробралась сюда в пансион, устроила сюда деда, развернула кипучую деятельность… в общем, ее было не унять! Я, конечно же, нервничал, что вы все так близко крутитесь около моей тайны, но сопротивляться расследованию в «Прогрессе» я не мог, это бы вызвало непонимание и подозрение. Поэтому я молчал, надеясь, что уж в прачечную-то вы не попадете. Но, нет! Я сам не знаю до сих пор, каким образом этот старый хрыч — Дмитрий Иванович — проник в прачечную и в эту комнату. У этого сыщика, видимо, были свои секретные методы. То, что он побывал в этой комнате, узнала моя мать, Лилия Степановна, и пришла к единственному правильному решению во имя спасения своего сына. За одну ночь — пока Дмитрий Иванович не успел переговорить со своими друзьями — перевести его в блок для неходячих пациентов и похоронить, естественно, было невозможно. Это выглядело бы неправдоподобно. Да и потом мы все были настороже, мы же знали, что Дмитрий Иванович является сыщиком, по этой причине за ним и наблюдали усиленно. Правда, я всегда успокаивал мать, что он здесь не по ее душу, а для того, чтобы следить за медсестрой Алисой. Лилия Степановна знала, что Алиса — воплощение порядочности, поэтому она и надеялась, что, понаблюдав за ней и ни в чем не уличив, вы быстренько уберетесь отсюда. Я и не догадывался, что Алиса набралась наглости и смелости и поселила в «Прогрессе» еще одного своего наблюдателя — этого лысого детину.