— Лилия Степановна, вы обвиняетесь в убийстве Дмитрия Ивановича Колесникова по собственному признанию вашего сына в присутствии свидетелей. Кроме того, вы, возможно, знали о других преступлениях, совершенных Евгением Песцовым, поэтому вам будут предъявлены еще обвинения в сокрытии улик и укрывательстве преступника.
— Где доказательства, кроме слов моего душевнобольного сына? — глухо спросила директриса, словно очнувшись от кошмарного сна. — У Жени есть справка, что он невменяем, соответственно все, о чем он говорил, хоть в присутствии миллиона свидетелей, не может быть использовано в суде.
— А я думаю, что многоуважаемую директрису еще можно обвинить в убийстве ее стариков-пациентов, — не вытерпев, подала голос Яна.
— Тебе это приснилось, милочка? Ведь такие страшные обвинения тоже требуют неоспоримых доказательств! Многие пытались сунуть свой длинный нос в дела моего пансиона и сами оставались с носом!
— Вы травили их ядами! Все эти яды эксперты найдут в вашей удачно организованной прачечной!
— И каким же образом я вводила эти самые яды? — Толстые губы Лилии Степановны расплылись в улыбке. — Эксперты не нашли следов введения этих ядов!
— Эксперты, может быть, и не нашли, а я догадалась! Вы вводили их очень грамотно в минимальных дозах через белье, — ответила Яна.
— Белье? — удивленно переспросили следователи и друзья Яны, завороженно слушая ее.
Яна ощущала себя актрисой в моноспектакле, которая должна держать в напряжении зрительный зал все действие.
— Они пропитывали ядами все постельные принадлежности, полотенца, нижнее белье и халаты своих пациентов, — пояснила Яна. — Я была в свое время сильно удивлена, что в пансионе выдают даже майки и трусы, не разрешая находиться в своей одежде, ведь к некоторым все-таки приходили родственники. И эта их ненормальная любовь к чистоте! Меняют постельное белье каждый день, и стирают, стирают все в своих адских машинах! Человек лежит все время на белье, пропитанном веществами, которые вызывают паралич, сужение сосудов; у него быстро развиваются пролежни на коже, которая соприкасается с этими ядами! Что и требовалось доказать! Пролежни — открытые раневые поверхности для входа новых порций ядовитых веществ, которые уже дальше оказывают свое токсическое действие на другие органы и ткани, вызывая еще более тяжелые разрушения! Говорите, не нашли мест введения ядов? Зато голову даю на отсечение, что во всех патологоанатомических заключениях вы найдете фразу: «У трупа на таких-то поверхностях имеются пролежни…» Только никому и в голову не пришло, что это подозрительно, — скорее всего, это естественно для старых, неходячих пациентов дома престарелых. Я так думаю, чтобы не допускать кумуляции этих ядов в организме, они были очень летучие и быстро испарялись, оказывая минимальное воздействие. Вот почему белье часто и менялось, по чуть-чуть Лилия Степановна добивалась своей цели, и поэтому ее никто не мог поймать на отравлении людей!