— Подъем уже оживает, уколы иголки Лев Давидович уже ощущает. Но вся подошва и пальцы еще омертвелые.
Дау очень жаловался Гращенкову на боль в ноге.
— Лев Давидович, если вы нас уверяете в такой сильной боли в ноге, почему вы не стоните?
— А разве стоны помогают от боли?
— Конечно нет, но все больные от нестерпимой боли стонут и даже кричат!
— Но ведь это же бессмыслица. Я не способен совершать бессмысленные поступки.
Я вышла вместе с Гращенковым. Не хотела мешать ленинградским родственникам, их встрече с Дау.
— Николай Иванович, Дау не способен преувеличивать и говорить то, что не соответствует действительно сти. У него действительно очень сильные боли в ноге. Я знала, что Гращенков не клиницист.
— Конкордия Терентьевна, вы говорите о тех качествах, которые у него были до аварии, до болезни. Вы разве не замечаете, как он изменился?
— Нет, он совсем не изменился.
— А вот его родственники и Лившиц говорят совсем другое. Они его поведение не считают нормальным. И ваше влияние на Льва Давидовича они считают тоже ненормальным.
— Николай Иванович, как это понять "мое влияние". Никакого моего влияния нет! На Дау вообще никто не мог влиять! И сейчас он такой же, какой был доаварии! Я нарочно не стала мешать родственникам, пусть попробуют они влиять на него.
— Конкордия Терентьевна, вы меня, конечно, извините, но всем известно, что до аварии он вами пренебрегал, а сейчас, к всеобщему удивлению, он только и бредит вами, только вас зовет. Всех гонит, ждет только вас!
— Николай Иванович, до аварии ни я, ни Дау с вами не встречались. Вы не могли знать взглядов Дау и тем более наши семейные отношения!
Я круто повернулась и не прощаясь ушла. Комок в горле грозил вылиться слезами. На воздухе стало легче. Вспомнила, что надо идти в иностранный отдел АН СССР. С моим настроением ехать не могу, оставить Дауньку не могу ни на один день!
"Если стоны не помогают от боли, стонать бессмысленно". "Я не способен производить бессмысленные действия". "Коруша, я знаю, ты меня любишь, ты мне ничего не жалеешь. Так почему же ты для меня жалеешь чужую тебе ненужную девушку". "Если я получаю удовольствие, ты должна радоваться, если ты действительно любишь меня". "Ревность — это глупость! Она ничего не имеет общего с любовью!" — это все из одной серии. В клетках его мозга отсутствуют мелкая пошлость, традиционные привычно-обывательские взгляды на жизнь. Он таким родился!
А вот теперь ограниченные медики вроде Гращенкова будут цепляться к его словам. Я читала, в истории болезни Дау Гращенков записал: "потеря ближней памяти", когда Дау забыл, что он съел на обед. Историю болезни Ландау Гращенков иногда забывал в палате, я ее тщательно изучила.