«Низколобый тип, врет неумело и хаотично. Что дальше?»
– Я… я был дома один, – выдавил Уступе, злясь на самого себя за то, что не может придумать ничего боле хитрого. – А раньше, правда, оставался с детьми, пока теща их не увезла…
– И это неправда, – ответил Розниекс. – Вашу машину во дворе не видели с тех пор, как жена легла в больницу.
Уступе поерзал на стуле.
– Машина стоит не во дворе, а в гараже, – отбарабанил он. – Согласно инструкции! – И посмотрел на следователя в ожидании.
Розниекс сидел спокойно, положив руки на стол ~ светловолосый, усталый, в хорошо сшитом кителе, гладко выбритый, без модных усов и бороды; его серые глаза пристально смотрели на Уступса, фиксируя каждое движение его лица.
– По инструкции, безусловно, так оно и должно быть. Но в действительности вот уже больше месяца ваша машина почти каждую ночь в гараж не возвращается. Не было ее там и в ночь на двадцать пятое. Отметку в журнале о том, что машина вернулась вечером после работы, диспетчер Лейнерте сделала лишь наутро – после того, как вы ее об этом попросили.
Уступе сидел, уставившись в одну точку на стене. – Итак, где вы были с машиной двадцать четвертого с десяти до двенадцати вечера? – раздельно проговорил Розниекс. Вновь заданный вопрос прозвучал более значительно.
Уступе чувствовал, что ему трудно дышать. Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой, вымученной.
– Я живу далеко от гаража. И во дворе держать машину нельзя, соседи ругаются, что утром мешаю спать, когда завожу.
– Где же была машина? – настаивал Розниекс. Уступс помедлил:
– "На площади, у новых домов.
Это прозвучало неубедительно, и Уступс безнадежно махнул рукой.
– Кто же это запрещал вам держать машину во дворе? – покачал головой следователь. – Двор большой, и машину вы ставили за сараями, там она никому не мешала. Но ночью двадцать четвертого ее там не было.
Уступе молчал.
«Слишком примитивная защита, у него нет заранее заготовленного варианта, какой разрабатывают опытные Преступники прежде, чем пойти на преступление. Но на дурачка он тоже не похож».
Розниекс снова включил магнитофон.
– Начнем сначала, – сказал он. – Двадцать четвертого вы работали с утра до четырнадцати.
– Да.
– А потом?
– Поехал к жене в больницу.
– А оттуда – к детям, в Елгавский район?
– Да.
– А оттуда?
Уступе дрожащими пальцами зажег сигарету, выпустил дым и зло процедил сквозь зубы:
– Не скажу!
– Вы вообще можете ничего не говорить. Закон дает обвиняемому такое право. – Голос Розниекса стал жестким: – Но учтите: кровь сбитой женщины, ее волосы и другие доказательства обнаружены на вашей машине. Отпечаток протектора на одежде пострадавшей тоже изобличает вас. Суду этого будет достаточно.