В желтоватом свете фар женщина на булыжнике выглядела маленькой и жалкой. Светлые волосы вымокли в крови, в широко раскрытых глазах застыли удивление и ужас.
Валдис подошел к ней порывисто, словно кто-то подталкивал его сзади. «И когда я только научусь преодолевать себя и видеть в происшедшем только материал, с которым предстоит работать! – упрекал он сам себя. – Лишние эмоции никому не нужны. – В горле стоял комок. – Но кому нужна такая бессмысленная смерть?» Розниекс пожал плечами, сжимая и разжимая потные пальцы.
Подошел Яункалныньш, уже натянувший халат и перчатки. Он что-то говорил, но Розниекс все еще стоял неподвижно. Наконец он спохватился: пора было начать осмотр места происшествия.
– Ну за дело, – словно со стороны услышал он свой невыразительный голос. А сам в этот миг боролся с неожиданным желанием протянуть женщине руку, чтобы помочь ей встать. Он никогда не мог примириться с такой смертью. Не зря психологи уверяют, что подсознание сильнее нас самих. Значит, и такие странные характеры тоже естественны.
Доктор Яункалныньш был совершенно спокоен. Он нагнулся, заглянул женщине в глаза, деловито ощупал череп, проверил окоченелость рук и ног.
– Смерть наступила около двенадцати, – заключил он. Следователь тоже нагнулся, опустился на колени. Было неудобно. Впрочем, женщине куда неудобнее лежать на камнях. Подстелить что-нибудь?… – Он отогнал лишние мысли. Попытался сосредоточиться, но не удалось. В молодости Розниекс хотел стать врачом, спасать людей от смерти. А стал следователем. И его удел – уже совершившиеся факты. Умершей не поможешь, можно лишь найти виновного, чтобы он не причинил зла и другим.
Розниекс встал, подозвал Карклса и попросил поставить машины так, чтобы лучше осветить фарами место происшествия. Наконец он совладал с собой, и все в его восприятии изменилось. Теперь он видел бездыханное тело, обмякшее, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. «Наверное, поэтому в старину и считали, что после смерти душа покидает тело, – мелькнуло в голове. – К сожалению, ей в душу уже не заглянешь. А может быть, именно там нашелся бы ключ к непонятному происшествию».
Майор Ваболе, увешанный, как корреспондент, кинокамерой и несколькими фотоаппаратами, сумками и коробками, чьи ремни скрещивались на его шее, двигался словно в некоем танце – вперед, назад, в стороны, снимая на фото– и кинопленку место происшествия с разных сторон. Лампа-вспышка бросала на лица окружающих зеленовато-золотые пятна света.
Моторы смолкли, лучи света с трех сторон скрестились на неподвижном теле. Розниекс тоже оказался в центре освещенного пятачка. Свет порождал ощущение тревоги, предметы в нем выглядели искусственными. Следователь снова опустился на колени, словно для молитвы. Напротив него в той же позе склонился майор Ваболе.