Во время двухдневного отдыха, пока технический состав команды германского гонщика приводил в порядок повреждённую за время пути яхту с такелажем и парусным вооружением, менял калиево-натриевые и калиево-магниевые батареи, Тео фон Конюхофф отнюдь не отсыпался и не отъедался, как другие яхтсмены, пользуясь преимуществами суши и сервиса. Тео был очень обеспокоен отчетливо слышавшимися ему голосами. При всём своем аутизме таких явлений он за собой прежде не наблюдал. Ему хватало до сих пор в океане своего собственного общества и общества стихии, с которой он состоял в условной сексуальной связи, как иногда казалось.
И поэтому капитан «Глории Лабор» отправился на консультацию к психологу команды, которым служил профессор Берлинского университета Курт Левин, уже две недели живший за счёт спонсора в лучшей кейптаунской гостинице «Амбассадор».
Усевшись в удобное кресло, посверкивая выбритыми до блеска загорелыми скулами, благоухая кёльнской туалетной водой, Тео зачем-то огляделся по сторонам, словно был в океане и опасался неизвестно чего неизвестно откуда, и шёпотом сказал:
- Профессор, на последнем участке маршрута я начал слышать какие-то голоса.
Курт Левин поправил очки на переносице, пригладил редеющие волосы и уточнил:
- Какие голоса, капитан?
- Не знаю.
- То есть незнакомые?
- Абсолютно незнакомые, профессор.
- Значит, кто-то в Плимуте тайно пробрался к вам на борт и только у самого Кейптауна решил вам открыться.
Тео, имевший мало опыта общения с психологами, даже задохнулся от возмущения, словно несущийся навстречу свежий ветер вдруг резко сменился полным штилем с запахом аудитории. Очевидно, психолог команды даже не удосужился взглянуть на «Глорию Лабор»,
- На моей посудине негде спрятаться, герр Левин.
Для лучшей ориентировки в устройстве яхт профессор Левин бросил несколько быстрых взглядов на свой номер. .
- Даже… э-э… в стенном шкафу?
- На моей посудине нет стенного шкафа, а также туалета, ванной комнаты и балкона, - просветил мореход учёную сухопутную крысу.
- Очень хорошо, - кивнул профессор Левин, не показывая виду, что в действительности всё очень плохо. - Попробуйте описать услышанные голоса.
- Один такой скрипучий деревянный, а другой звонкий железный, но слегка тронутый ржавчиной.
- О, а вам не чужды поэтические метафоры, герр капитан, - улыбнулся профессор. - Но голоса, я надеюсь, были неразборчивыми?
- Нет, как раз очень разборчивыми. Один даже дал мне весьма дельный совет, благодаря чему мне удалось поймать хороший ветер и выбрать наилучший галс.
Тео фон Конюхофф, как законченный аутист, был, конечно, не в курсе достижений современной ему науки, даже психологии. Откуда ему было знать, что профессор Левин относился к новомодной школе гештальтпсихологии, все явления человеческой психики объяснявшей законами физики.