Увидев Джудит, он радостно воскликнул:
– Ты уже здесь, моя птичка! Свежий воздух пошел тебе на пользу: у тебя порозовели щечки, засверкали глазки, поднялось настроение. – Он обернулся к своему лакею-гермафродиту и спросил: – Ты захватил сбрую для мисс Шоу?
– Так точно, сэр! – ответил Джей.
– Я вынужден вас покинуть, – сказал Дэмиан и, потрепав жеребца по холке, удалился.
Джудит проводила его тоскливым взглядом и понурилась. Этот замок и его чудаковатые обитатели ей изрядно надоели, она соскучилась по дому и по работе. Адам заверил ее, что она сможет на нее вернуться, и даже пообещал заплатить ей жалованье. Вероятно, у него имелась договоренность с Крессуэллами, он как-то от них зависел.
Повесив ее кожаную сбрую и сумку с другими вещами на козлы, Джей освободил от ремней груди и бедра Джудит и снял с ее сосков клипсы. От прилива крови к грудям соски набухли и порозовели. Сидевший на перевернутом бочонке Филипп, судорожно втянул сквозь сжатые зубы воздух и побагровел от вожделения. В конюшне было прохладно. Джудит продрогла и начинала злиться. Стоявший в стойле жеребец по кличке Криспин косился на нее лиловым глазом и бил копытом о плиты, усыпанные соломой. При этом его здоровенный член пугающе подрагивал.
Безмолвный и бесстрастный лакей, похожий на смерть, опоясал Джудит подпругой, застегнул ее, пристегнул к ней подхвостник и пропустил его у Джудит между ног. Ремень впился в ее срамные губы и анус так, что в клиторе возникла пульсация, а из лона потекли соки, аромат которых ударил ей в ноздри. Лаве жадно вдохнул и блаженно улыбнулся, его глазки похотливо засверкали.
На шею ей надели ошейник с золотыми заклепками, под грудями пропустили кожаные лямки, затем перекрестили их и застегнули у нее на спине. Филипп спрыгнул с бочонка, подбежал к Джудит и прицепил к ее соскам два серебряных колокольчика. После этого он легонько укусил ее за сосок, довольно заржал и похлопал ее ладошкой по сиське. Колокольчик зазвенел.
– Великолепно! – воскликнул француз.
Джудит села на скамейку, и лакей Джей надел на нее высокие сапожки, туго зашнуровал их, сковал ее запястья наручниками, распустил волосы и надел ей на голову обруч с плюмажем из белых перьев. Потом он рывком поднял ее со скамьи, наклонил над козлами и вогнал ей в задний проход сигарообразную рукоятку с приделанным к ней лошадиным хвостом. Джудит сообразила, что Лаве превратил ее в пони, и застонала от отчаяния.
Он обошел вокруг нее, радостно улыбаясь и постукивая кнутовищем по голенищу, и промолвил:
– Как чудесно ты выглядишь, малышка! Теперь я смогу вволю на тебе покататься! А если ты начнешь брыкаться, я отхлестаю тебя кнутом.