– Этот Ридж Теннер ведет себя глупо, – размышляла вслух Сабрина, заталкивая в рот очередную горсть ягод. – Дуется только из-за того, что я решила одеться монахиней. Не смешно ли? – спросила она себя и сама же ответила: – Конечно, смешно. Я не собираюсь переодеваться, пока все опасности не останутся позади. И если Ридж Теннер это не одобряет, что ж, тем хуже для него.
К концу третьего дня такого раздельного путешествия Риджа начала мучить совесть. Хотя он все еще злился на Сабрину, которая ни за что не желала расстаться со своим монашеским одеянием, он вовсе не собирался уморить ее голодом. Чего он только не хотел проделать с этой упрямицей, но лишить ее еды – это уж слишком.
Каждый раз, когда Ридж посматривал на монахиню в черном облачении, едущую верхом по противоположному берегу разделяющей их неширокой реки, он вспоминал ее в другом образе, в другое время и в другом месте. Воспоминания о той ночи терзали его, не давали заснуть. Он помнил ее чувственные пухлые губы, их восхитительный вкус, помнил пьянящий аромат молодого тела, помнил, как она прижималась к нему в порыве страсти, как волны экстаза сотрясали ее, помнил ее нежность и податливость, ее неопытность и любопытство, помнил, какой огонь разожгли в его крови ее нежные прикосновения. Да, Сабрина была удивительной девушкой. Ее не сравнить ни с кем из тех женщин, кого он знал до нее.
Ридж в отчаянии взглянул на воду, туда, где река делала изгиб и было совсем мелко. Потом он обернулся назад и посмотрел на благочестивую монашку, ехавшую примерно в четверти мили позади него. Когда очередной поворот реки скрыл его от всадницы, Ридж подстегнул своего жеребца, направил его к воде и по мелководью перебрался на другой берег. Там он, вытащив из сумки еду и кое-какие вещи, положил их на пути Сабрины. Потом быстро вернулся через брод на свой берег и присоединился к каравану.
– Что ж, пусть я первый сделаю попытку к примирению, – сказал он себе, решив, что этим великодушным жестом покажет своей строптивой жене, что заботится о ее благополучии, несмотря на их постоянные размолвки.
Едва заметная улыбка коснулась губ Сабрины, когда она увидела груду одеял и провизию, которую Ридж оставил для нее. «Наверное, это следует рассматривать как шаг к примирению, – подумала девушка. – Он тоже, как и я, скучает в одиночестве».
Сабрина напомнила себе, что одиночество имеет свои прелести, но в данное мгновение она так и не вспомнила – какие именно. В целом за эти дни она испытала на себе его недостатки.
На память все время приходили воспоминания о той ночи, которую она провела с Риджем в Форт-Ларнеде. Это была ночь чудес, которой, казалось, не будет конца. Но она прошла как один блеснувший миг, продлившись ровно столько, сколько падает звезда с неба, пока ее светящийся след не растворится в темноте.