– Вы действительно ничего не сказали.
– Красные Мокасины, а ты им уже рассказал, что мы там вымираем? Что нас, французов, осталось не больше тысячи, включая женщин?
– Я об этом не говорил.
– Умоляю тебя, не говори, молчи. Они должны мне поверить. Они должны думать, что я разрешаю им набрать корабельные команды по доброй воле, а не потому, что у меня нет людей. В противном случае…
– Вы боитесь, что они объявят вам войну?
– Боюсь войны и боюсь того, что англичане воспользуются экспедицией только в своих целях. Я дал согласие вначале отправиться в Англию, но у меня должна быть возможность настаивать и на том, чтобы мы посетили Францию. Ты меня понимаешь? Я должен восстановить торговлю, иначе все французы здесь погибнут и, как ты правильно заметил, вы тоже останетесь без товара.
– И что если я сделаю вам такой подарок?
– Мне известно, что чоктау любят обмениваться подарками, – сказал Бьенвиль. – Поэтому я сделаю тебе ответный.
Он полез в кобуру и достал оттуда оружие, очень похожее на пистолет, только ствол у него был черного цвета, цельный и заостренный к концу. Он протянул его Красным Мокасинам.
Тот взял оружие, рука ощутила изысканную резьбу рукоятки из слоновой кости.
– Крафтпистоль! – чуть не задохнулся от восторга Красные Мокасины.
– Он твой, – сказал Бьенвиль.
Красные Мокасины поднял смертельно опасное оружие и прицелился в старый вяз.
– Сколько зарядов осталось?
– Двенадцать.
Красные Мокасины еще какое-то время повертел в руках чудесное оружие и неохотно протянул его назад Бьенвилю.
– Я не держу в голове мысли рассказывать англичанам, какая плачевная судьба у французов, – сказал он. – Для чоктау выгодно, чтобы англичане думали, что наш союзник сильный, а не слаб и умирает от голода и холода. И поэтому вам не нужно дарить мне подарок.
Суровое лицо Бьенвиля немного смягчилось, он кивнул:
– Тогда я даю его тебе в знак того, что мы с тобой встали на тропу дружбы.
– Ну что ж, – сказал Красные Мокасины, с восхищением взглянув на крафтпистоль, – на таких условиях я приму его. Теперь мы можем идти вместе по белой тропе.
– Спасибо. – Улыбка едва тронула губы француза. – Если я не ошибаюсь, вон там помет оленя.
Красные Мокасины посмотрел туда, куда показывал Бьенвиль, и увидел след.
– Да, – согласился он. – И коль наш деловой разговор завершен, мы можем теперь поохотиться?
– Думаю, да.
И они вместе устремились по следу вглубь леса.
Красные Мокасины с трудом мог сосредоточить свое внимание на еде под пристальным взглядом Коттона Мэтера. В этом человеке было нечто особенное – не в его речах и не во внешнем облике, – нечто такое, что вызывало у Красных Мокасин тревогу. Отчасти дело было в глазах Мэтера – время от времени мужчина смотрел так, словно хотел оскорбить. Хотя такие вещи были характерны для белых. Казалось, они разговаривали глазами, и большинство слов, которые они произносили, представляли собой просто шум, сопровождавший поединок воль. И чоктау умели устраивать сражения глазами, но только не в тех случаях, когда они обсуждали вкус еды или цвет неба, но лишь только когда намеревались нанести оскорбление, или подозревали во лжи, или перед схваткой не на жизнь, а на смерть. У белых же каждый обмен любезностями сводился к состязанию, призванному выявить победителя и побежденного.