Старые это тоже видят прекрасно, но лишь ржут и подначивают его. О том, как Череп уделал повара, уже все знают и авторитет его заметно отличается от нашего. Особенно обидно мне — я ведь тоже участвовал в разборке. Но, видать, есть существенная разница — бить первому, или пинать уже упавшего. Впредь мне наука.
Наши взводовские старые — Костя, Старый, Конюхов, Петя Уздечкин, еще несколько человек, — нормальные парни. Отдают масло, иногда и всю пайку, с сахаром вместе, без слов и не унижая.
В роте МТО, их столы рядом с нашими, через проход, Криницына и Ситникова заставили подбирать масло с пола. Сбросили его с тарелок и заставили поднять и на глазах съесть. Криня поднял, а Сито отказался. Его отволокли в мойку и отбили ему там все внутренности раздаточными черпаками. Но отстали после этого надолго.
Патрушеву старые «мандавохи» навалили целую гору масла — паек двадцать. И руками, без хлеба, приказали все съесть. Как всегда, на время.
Патрушева вырвало прямо на стол. Тряпку ему взять не разрешили, и он вытирал все собственной майкой.
По ночам «сушим крокодилов» — ногами упираешься в одну дужку койки, руками — в противоположную. Провисеть так долго невозможно — начинает ломить руки, и все тело ходит ходуном.
Маленький Мишаня Гончаров от спинки до спинки койки не дотягивается, и потому «сушит попугая». Усаживается ногами лишь на одну спинку и держится за нее руками.
Соломон или Подкова, развлекаясь, бьют его со всей силы подушкой, и Мишаня кувырком летит вниз.
«Дембель в опасности!» — обычно орет дурным голосом Конюхов.
Подбегаем к стенам, подпираем их и держим, чтобы те не рухнули.
В нарядах не спим сутками. С поста меняют лишь на полчаса. Бежишь в столовую, запихиваешь в себя сначала второе, потом, если успеваешь, запиваешь холодным супом и бегом обратно, на КПП.
В караул еще не ставят. Сказали, после увольнения осенников заступим.
Жопа. Полная жопа.
Домой за все время написал лишь два письма. Все хорошо. Здоров. Кормят нормально. Водят в кино.
В кино действительно водят. В клуб, по субботам и воскресеньям. Один документальный и один художественный фильм. В субботу почему-то черно-белый, а в воскресенье цветной. Раз в месяц показывают зарубежный, польский или французский, типа «Откройте, полиция!»
На фильмы нам плевать.
Дикий недосып валит с ног, и хотя бы на сеансе мы мечтаем урвать немного. Забыться хоть на полчаса под бубнеж и мельтешение на экране.
Черпаки усаживаются позади нас, и уснуть не дают.
Чуть дернул головой — бьют по ушам резинкой. Боль жгучая, но за ухо взяться, потереть — нельзя. Сиди и смотри.