– А мы попадем в руки… гм… неизвестно кого.
Баурджин засмеялся:
– Может, попадем, а может, и нет. Скорее всего, увидев, что чужаки отходят – а люди Большого Двуногого, несомненно, отойдут, – скотоводы этим и удовлетворятся. И вряд ли будут еще кого-то выискивать. А мы этим воспользуемся и проскользнем незамеченными!
– Славно! – восхитился Гамильдэ-Ичен. – Вот еще бы добыть лошадей!
– Ну уж нет, – подумав, возразил князь. – Еще не хватало нам славы конокрадов. Уж тогда точно переломают хребты… если, правда, поймают.
– Что ж, видно, придется и дальше шагать пешком. – Юноша обреченно вздохнул и улыбнулся: – А вообще-то, неплохо придумано. Лишь бы теперь все сладилось.
Как решили, так и сделали. Дождались темноты, осторожно спустились с дерева, пошли… Дело облегчалось тем, что преследователи развели небольшой костерок у корней старого кедра, вот по этому огоньку и ориентировались беглецы, обходя дислокацию каннибалов десятой дорогой.
Ночь, как и почти всегда в это время, выдалась светлой, лунной и довольно холодной – Баурджин чувствовал, как замерзают босые ноги. Старательно прижимаясь к кустам между долиной и лесом, беглецы свернули к сопкам и, пройдя еще пару сотен шагов, замерли, завидев впереди горящий меж деревьев костер. Гамильдэ-Ичен послюнявил палец, поднял, определяя направление ветра. Улыбнулся:
– В нашу сторону! Не почуют.
И, словно бы издеваясь, в ответ истошно залаяли псы!
– С чего б это они? – вздрогнул юноша. – Мы вроде не близко еще.
– Всякое может быть, – напряженно прислушиваясь, негромко откликнулся князь. – Волк, лиса… Да людоеды, наконец!
– Ага, решили поживиться чужим скотом!
– Не думаю. Зачем охотникам скот? Скорее просто решили проверить, нет ли там нас.
– Так мы-то идем?
– Конечно!
Утвердительно кивнув, Баурджин скрылся в кустах, чувствуя за спиною дыхание Гамильдэ-Ичена. Лай собак становился все ближе. Было слышно, как пастухи успокаивали их, как кто-то ругательски ругал волков, лис и медведей, вместе взятых, за то, что «не дают поспать честным людям». Речь пастухов оказалась знакомой, правда, с некоторыми особенностями, свойственными более северным кочевым племенам – они несколько глотали гласные, а согласные иногда, наоборот, растягивали, так что некоторые слова напоминали рычание. В общем, выходило довольно смешно. Ну, как некоторые украинские или белорусские фразы для коренного русака откуда-нибудь с Вологодчины.
– Тайджиуты, – с ходу определил Гамильдэ-Ичен. – Род навскидку не скажу. Вероятно – йисуты. Но, может быть, и какой-нибудь другой.
– Тайджиуты… – тихо повторил Баурджин. – Они все поддерживают Джамуху-Гурхана. Не оказаться бы нам меж молотом и наковальней! Тихо!