Ванесса восхищенно всплеснула руками.
— Чудесно! Только тебе могло так повезти!
— Вначале я думал иначе. Во-первых, я был огорчен известием о смерти друга. С тех пор как я за год до этого уехал из Калтеча, мы с ним регулярно переписывались. Но ни разу он не упомянул ни о своей болезни, ни о женитьбе.
— У него что, вообще не было женщин, когда ты жил в Штатах?
— Никаких случайных связей. По-моему, он увлекался мальчиками.
— Особенно тобой. Иначе зачем бы он стал делать тебе эти посмертные подарки?
— Мы были друзьями, а не любовниками.
— Это одно и то же, — настаивала Ванесса.
— Не совсем. Это доказывает то, что едва я уехал из Калтеча, как он женился.
— Это, несомненно, было реакцией на твой отъезд — ему не хватало тебя.
— Не фантазируй, не имея фактов.
— Ладно, тогда дай другое объяснение.
— Любовь с первого взгляда — редкое явление, но известно, что она существует.
— А ты знал женщину, на которой он женился?
— Никогда ее не видел и никогда не слышал, чтобы Аллан о ней говорил. Он встретил ее уже после моего отъезда.
— Но он ничего тебе о ней не сообщил. Не сказал и о том, что умирает. Однако он уже знал об этом, когда женился. Женился из-за любви к тебе, что и требовалось доказать.
— Как ты догадываешься, этот крючкотвор сразу сообщил мне, что пункт, по которому Аллан завещает мне свою жену, не имеет юридической силы и недействителен. Что не аннулирует остальной части завещания. Так что я могу вступить во владение машиной, собаками и книгами, когда захочу. Конечно, после того, как уплачу налог на наследство.
— Что ты и сделал.
— Я объяснил этому презренному щелкоперу, куда ему идти вместе с его формальностями и обязанностями. Так я потерял несколько тысяч интересных книг, мощную спортивную машину и пару горячих и верных животных.
— Но не женщину.
— Через два дня меня разбудили в шесть утра. Кто-то стучал в мою дверь. Это была она.
— В Милане?
— Она вылетела в Милан первым же рейсом и теперь стояла у моей двери с двумя огромными, как гробы, чемоданами. Она была высокой и стройной, в меховой многоцветной пелерине. А ее длинные ноги, казалось, были везде-вокруг ее щек и висков, на плечах и ниже спины, почти от самой талии. Она смотрела на меня зелеными глазами, какие бывают у пантеры, когда глядишь прямо на нее.
— Она не может быть некрасивой, потому ты вдруг заговорил поэтично, как мои предки, которые придумали богов-животных.
— Я никогда в жизни не видел такой красивой женщины. Я стоял так, глядя нанес, в расстегнутой пижаме, почти лишившись дара речи. Прежде всего потому, что понятия не имел, кто она такая.