Ординарцы… Барабанщики… На этих можно не обращать внимания – ни вреда, ни пользы никакой. Как репей на коровьем хвосте. Как бантик на платье деревенской модницы. Как серьга в ухе того же наемника-левши. Сплошное баловство.
Дальше потянулись угрюмые лица солдат. Отупляющее однообразие марша делает всех похожими. Словно братья-близнецы. Левой – правой, левой – правой… Привал. Сон. Побудка. Снова: левой – правой, левой – правой…
Все-таки какая-то струнка дрогнула в душе ветерана при взгляде на покрытые желтоватой пылью щеки молодых парней и мужичков постарше, которых пригнали за тридевять земель – на правый берег Арамеллы – крепить могущество Сасандры, приумножать богатство вельмож и славу командиров. А сколько их вернется живыми домой, к женам, невестам, матерям, и сколько останется, сыскав смерть от стрелы повстанца, копья тельбийского латника, гнилой воды, тухлой каши… Да мало ли? Но Ингальт быстро взял себя в руки. Жалость жалостью, но его земля сейчас здесь. Его дом, его женщина, дети, которых он уже привык считать своими, лес с бортями…
Пронзительный свист донесся слева, из зарослей малины.
Началось!
Ну, перво-наперво дело за лучниками. Пусть покажут, на что способны.
Стрелки не заставили себя уговаривать. Вскочили, подняли дальнобойные луки. Дали залп.
Град стрел накрыл прежде всего охранение. Это правильно. От конницы нужно избавляться до боя, а не во время его. Иначе они могут просто не допустить ораву крестьян к своей пехоте.
Заржали, заметались кони. Примерно полдесятка упали. Кто-то из седоков успел соскочить, а кто-то нет. Верзила с двуручником стоял, широко растопырив ноги в высоких сапогах, и, казалось, с удивлением смотрел на судорожно бьющего задней ногой гнедого.
Второй залп!
Ингальт видел, что досталось не только лошадям. В кожаный доспех стрелы уходили почти по оперение. Кольчуги гасили силу их удара, но от увечий владельцев все равно не спасали. Завертелся волчком в пыли широкоплечий парень с рыжей заостренной бородкой – судя по внешности, уроженец Дорландии. Скрючился, зажимая основание высунувшейся пониже ключицы стрелы, наемник в лазоревой накидке поверх вороненой кольчуги.
Третий залп!
Кто бы ни командовал лучниками, умник-дворянин или выслужившийся из самых низов земледелец, но Ингальту захотелось дать ему пинка. Рано! Ох, как рано перенесли стрельбу на пехоту. Не дожали наемников как следует!
Толстый полковник юркнул под коня с проворством, никак не вяжущимся с его телосложением, но зато подтверждающим немалый опыт боевых действий. Знаменщику повезло меньше. Стрела пробила ему горло навылет. В лучшем случае доживет до вечера.