— Хорошо… И… Я хочу еще кое-что сказать… Пока мы не начали. — Фили попятился от нее к зеркалу, чтобы она не заткнула ему рот поцелуем.
— Что? — она расстегнула блузку и подошла к нему.
— Что я вас очень уважаю. Я не думаю, что вы шлюха, или что-нибудь там такое…
— Большое спасибо, Фили… — Она подошла к нему и стала расстегивать ширинку его брюк.
— И… И еще я хочу сказать, что готов жениться на вас, когда вы скажете!
Глаза ее расширились от удивления, но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась мягко, чуть ли не по-матерински:
— Ну, совсем не обязательно это говорить.
— Нет, нет. Я не просто так говорю. Я ж не собираюсь потом вас бросить! Я хочу жениться на вас!
Николь взяла проникновенно его за руку и сказала, стараясь тщательно подбирать слова:
— Фили, послушай меня. — Она подвела его к кровати и присела, он примостился рядышком, глядя ей в лицо. — Мужчина и женщина должны жениться лишь в том случае, если они хотят жить вместе, семьей.
— А что в этом плохого? — подивился он.
— Они должны любить друг друга — только в этом случае они должны жениться, — терпеливо сказала она.
— Но я же люблю вас! — воскликнул Фили. И вдруг ужасная мысль поразила его. Он спросил: — А вы меня любите?
— Наверно… — растерялась она.
— Но вы не хотите за меня замуж выходить! — Фили встал и направился к двери, застегивая ширинку, которую она расстегнула. Ему было невыносимо стыдно.
— Я этого не говорила! — Попыталась она остановить его.
— Да, вы этого не говорили, но вы об этом подумали! — в отчаянии сказал Фили.
— Правда? — подняла она брови.
— Конечно! Какой-то дурак, идиот, засранец сказал, что любит вас, а! Вы, небось, смеетесь в душе.
Он распахнул дверь. Николь встала с кровати.
— Фили! Ты ошибаешься!
— Нет, я не ошибаюсь, — выпалил он. — Нужно было мне не болтать, черт!
Фили вышел и с силой захлопнул дверь.
Николь расстроенно села обратно на кровать, возвела очи к небу и тяжело вздохнула.
Ночь Фили провел просто ужасно. Разозленный неудачным окончанием вечера, столь многое ему обещавшего, и своей поистине дурацкой детской выходкой, он долго не мог заснуть. Не помог унять бешено колотящееся сердце даже Джо Вильямс, так здорово успокоивший его в прошлый раз.
«И, в сердце сдавленном скрывая Любовь свою, Погибну я, не называя, Кого люблю.»
Фили выключил магнитофон, разделся и лег. Может, Шерман прав и она всего-навсего шлюха, решившая просто позабавиться с ним?
Но он тут же в страхе отогнал от себя эту крамольную мысль — так можно всех женщин заподозрить в том, что они шлюхи.
А может так оно и есть?