— Что-то не знаю я тебя, боярин? — вскинул подбородок Зверев. — Ты из каких земель, из какого полка?
— Калужские мы, — с гордостью сообщил ратник. — С князем Серебряным Казань брали. Ныне в избранную тысячу государем зачислены, за храбрость.
— Храбрые воины государю нужны, — довольно улыбнулся Зверев, нащупав нужную информацию. — В кремле живете али только на службу сюда выходите?
— Иные и в кремле, а иные на дворах окрест, — поежился боярин. — Тебе-то чего?
— Чего-чего… Ждать буду! — И Андрей пошел прочь.
Итак, царя в Александровской слободе охраняли бояре из избранной тысячи. А как же иначе? Именно те, кому царь доверял, кто ради службы отказался от местнических привилегий. А коли так, то большая часть служилых людей через руки дьяка Кошкина прошла. И многих из них Зверев знал. Осталось только поискать вокруг знакомые лица. Не в людской же они после службы сидят, в духоте и тесноте? Наверняка комнаты на постоялых дворах снимают, в кабаках посиживают… Если только царь со своей воинственной трезвостью еще и тут все заведения не позакрывал.
— Только сперва самому надобно обосноваться.
В городской толчее Зверев насиделся в Нижнем Новгороде, а потому на этот раз отъехал от стен верст на пять и придержал коня возле постоялого двора, вольготно раскинувшегося на поляне меж березовых рощиц, у самого берега Шерны. Потянул носом. Вот он, живой воздух — не то что в городе, где всегда воняет лошадиным навозом, человеческим потом вперемешку с запахом от сотен кухонь и выгребных ям, где духота, постоянный гомон и везде лежит слой желтой пыли. Тут же — легкое журчание реки, шелест листьев и ветер с ароматных лугов. Да и цены на отшибе всегда вдвое ниже.
Он заехал на двор, спешился, кинул хлюпающему носом мальчишке поводья.
— Светелки свободные есть?
— Прости, боярин, не ведаю, — отер тот рукавом сразу всю моську, потом мазнул ладонями по штанам и только после этого принял ремень. — Ныне люда наехало — и не счесть. И знатный люд, и простой, и купцов немало…
— Все сюда?
— И тут хватает.
— Не боярин, а князь, — запоздало поправил Андрей. — Ладно, расседлай коня и зови хозяина, пусть он думает. Где у вас тут трапезная? Я пока перекушу.
В обширном рубленом помещении, заставленном столами и аппетитно пахнущем щами и копченостями, народу оказалось действительно преизрядно. Свободных столов не нашлось вовсе, и Андрей, брезгливо поморщившись, опустился на скамью возле того, где сидели хотя бы бояре — с саблями на поясах, в шелковых и сатиновых цветных рубахах, в суконных ферязях, у кого украшенных золотыми нитями, с вошвами и самоцветами, а у кого — скромных, разве подбитых горностаем и поблескивающих перламутровыми пуговицами.