* * *
«Чертовы клоуны,» — думаю я, поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и иду в обратном направлении. Мужчины в красном не убегают, спокойно стоят и ждут.
— Какого черта? — спрашиваю.
— Не обижайтесь, — говорит один из мужчин, — мы простые преподаватели из Коклоу, проходим курсы повышения квалификации.
— А те, в черном, тоже ваши? — интересуюсь я, несколько постудив свой пыл.
— Да нет, понятия не имею, кто это такие, — пожимает плечами собеседник.
Что ж, хоть что-то прояснилось. Возможно, я так никогда и не узнаю, кто такие эти люди в черном, но я не из тех, кто будет мучить себя догадками. Просто выброшу их из головы. Прощаюсь с преподавателями школы клоунов и иду к друзьям, они делают инкубатор.
Нос возвращался домой. Ноги его немного заплетались, он улыбался, время от времени плевал на землю и слушал звучащую в его нездоровом сознании песню битлов «Hard day» s night'. Звучала песня как-то странно, создавалось впечатление, что исполняли ее совместно группы «Аукцыон» и «Птица — парровоз», причем, не помня половины слов. Нос подошел к подъезду, выкурил сигарету и посмотрел на луну. Ночное светило напоминало сыр, только что вытащенный из мышеловки. Носу почему-то вспомнился эпизод из далекого лета года прошлого, когда он, засандалив литра полтора портвейна, прилег посмотреть на звезды и с удивлением обнаружил, что они движутся по небу подобно титрам. От приятных воспоминаний Носа отвлекла упавшая ему на голову капля. «Блядь, Бог опять на меня плюнул», — подумал парень, поднялся на крыльцо и вошел в подъезд. Свет, как всегда, не горел.
Долгое время добропорядочные жильцы, к коим с некоторой натяжкой можно было отнести и самого Носа, регулярно вкручивали лампочки на лестничной клетке. Эти лампочки постоянно выкручивали. Казалось бы, не особенно вроде и прибыльный бизнес, но тащить все, что плохо лежит, или, как в данном случае, плохо торчит — национальная черта нашего народа. Тут уж ничего не поделаешь. Жильцы, правда, пытались бороться. Сначала они прикручивали поверх лампочек железные каркасы с замочками. Нос заметил по этому поводу, что воры обязательно эти замочки взломают, из принципа. Но он ошибся, до такой изощренной степени лэмпхантинга не дошло, лампочки элементарно побили. Назло. Сам Нос пошел дальше, он раздобыл у приятеля-химика какую-то особенную клейкую субстанцию и намазал ей лампочку. Но единственным результатом было увеличение количества непристойных надписей на его пролете и появление оных на его двери. Надписи Носа особенно не расстроили, он отнесся к этому с присущим ему пофигизмом, но человека с приклеенной к руке электролампой обнаружить так и не удалось. След затерялся. Жильцы хотели организовать посменное наблюдение за подъездом, но всем было влом. В результате тьма воцарила над лестницей.