- Нет, Леш, погоди, а как же "пускать кровя"? Это действительно будет?
- Все пускают…
- Безлетов бы сказал, что все пускают кровь чужим, а мы - своим.
- У него Безлетов фамилия?… - переспросил Рогов и, не ожидая ответа, сказал: - Ну и что, это плохо? Честнее своих резать, чем в соседние страны лезть с ногами.
- А мы не лезли, да?
- Ну, одно дело вывезти на Камчатку товарный вагон прибалтов, которые, не явись красноармеец в ушанке, легли бы под Гитлера, а другое - сбросить бомбу на город с детьми и всех сразу убить. Разница есть?
- Есть.
- Мы режем друг друга, потому что одни в России понимают правду так, а вторые - иначе. Это и резня, и постижение.
- Постижение, да, - повторил Саша, - такое постижение, что…
- Такое, да.
Пацаны вышли отлить, Негатив остался сторожить недопитую водку и недоеденные, остывшие пельмени.
Отхожее место находилось непосредственно за кафе и легко определялось по резкому запаху.
Они не полезли в эту хлюпающую гниль и стали втроем у серой стены соседнего с кафе, неясного назначения, здания. Получилось так, что они расположились на возвышении, вследствие чего изливавшееся из них немедленно потекло назад. Моча пацанов сливалась и пузырилась.
Они вернулись легкие, ясные и взбодрившиеся.
- Еще пива? - предложил Саша.
- А как же… - ответил Веня. Рогов кивнул.
Когда Саша вернулся с бутылками, небритый мужик в камуфляже уже стоял у стола, причем - молча. Правый рукав его куртки висел, руки у него действительно не было.
- Я слышал, вы говорили… - трудно произнес он и замолчал, запнувшись.
- Тонко подмечено, - продолжил Саша. В хмелю он становился задиристым.
Веня засмеялся. Рогов улыбнулся краем губ. Негатив остался непроницаемым.
- Вы говорили, что мы никуда не лезли, братки зеленые. А как же Афган?
- Водитель сто семьдесят шестого горномотострелкового полка. Четырнадцать раз под обстрелом. Два ранения, братки зеленые.
"Братки зеленые" он произнес без хамоватого нажима - просто как "пацаны".
Афганец посмотрел в глаза Саше, стоящему прямо напротив него с открытой бутылкой пива в руке. Саша вдруг понял, что мужик почти трезв.
- Вы, я слышал, тут о партии какой-то говорили. О политике. Чего вам, братки зеленые, в политике? Эти обезьяны в пиджаках только и ждут, чтобы нас упечь в какую-нибудь, блядь… Курить есть у кого? Саша подумал и дал афганцу сигарету.
- Здесь не курят, - предупредил он, улыбаясь.
- Я везде курю. Вы ведь из партии какой-то, да? - допытывался он.
- Из партии, - ответил Саша. - "Союз созидающих".
- А, "союзнички". Господин Костенко и товарищи… - улыбнулся зверовато афганец. - Удивились, что знаю? Думали, бомж какой привокзальный на водку стреляет? А я вообще не пью. Я здесь на людей смотрю. Ходят целыми днями, и никто не знает, как… - он обвел всех внезапно почерневшими глазами, - как сжимаются ягодицы, когда летит заряд миномета. Никто не знает, что от страха можно не дрожать, а блевать. Они не знают, а мне от этого иногда хорошо, иногда обидно.