– Товарищ руководитель района, посмотрите на этого старца-бобыля. Послушайте, что он вам расскажет, подобное анекдоту. Снимите печать с его халупы и возложите ту печать на уста уполномоченного, который произвел сего деда в кулаки. Не смешите людей, не раздражайте народ. Больше мне сказать нечего. – И добавил для ясности: – Я от «Красного Севера».
Зампредрика выслушал старика. Пожал плечами. Ругнулся и дал ему записку в сельсовет. А Судакова попросил:
– Я думаю, не стоит об этом в газету. У хлеба не без крох. Лес рубят – щепки летят.
– Это – не щепки и не отщепенцы, это – люди, товарищ зампредрика. Факты, подобные этому, «Крокодила» достойны.
– Не пишите. Уже улажено. Уполномоченного взгреем и отстраним. Я записал…
Между тем на месте торга послышалось долгожданное объявление:
– Приступаем к продаже! Начинаем! После третьего удара молотком вещь остается за тем, кто ей назначит высшую цену. Итак, первая вещь: телега на железном ходу, исправная. Цена ей полста рублей… Кто даст больше?..
– Дешевка.
– Даю шестьдесят…
Удар молотка, второй…
– Даю шестьдесят один рубль.
– Кто больше?
– Шестьдесят пять!
– Кто больше? – третий удар молотка и телега на всех четырёх колесах покатилась к новому владельцу.
– Четыре платья шёлковые с купчихи Латыповой, по девять рублей за штуку. Кто больше?
– Старомодны.
– Для тиятра, артистам разе?
– За розовое-то можно и десятку дать, если перешить.
– Кто больше? Не берёте? Ну, чёрт с вами. Передадим в профклуб, в бутафорию!.. Васька Степанцев, забирай себе это барахло в клуб, бесплатно…
– А вот кому утварь барина Брянчанинова: гардероб, кресло, стол красного дерева, малость поцарапанный, как видите. Все три веши за сорок рублей. Кто больше?
– Не надо. Устарело.
– Ремонт нужен, лакировка, обивка. Почините у столяра Шишина и тогда сбывайте. Хлам…
– Не берете – не надо. Товар хлеба не просит…
Оценщик вышел из-за стола, оставив там двух человек. Пошёл к вещам, разложенным без всякого порядка около профклуба и пожарной каланчи, под открытым небом. Долго выбирал вещь попривлекательней. Наконец поднял из кучи всякого имущества ружье и заявил громогласно:
– Ружье старинное, два ствола, шомпольное, дамасская сталь, золотые насечки, работа восемьсот пятнадцатого года пражских мастеров. Семьдесят рублей! Кто больше?
– Это на любителя.
– Надо посмотреть.
– Ну вот ещё, захочешь, пожалуй, попробовать пострелять, этого только не хватало!
– Н-да, ружьецо. Вот это ружьецо! На ложе серебряная накладка: «Господину А. Разумовскому первой гильдии купцу от его прикащиков в день пятидесятилетия».