Ей нравился этот вечер. Чезаре пора проучить. Он куда больше заинтересован в том, чтобы унизить собственного братца, чем в ней самой. И пусть заплатит за это! Она знала способ уколоть его как можно больнее, и теперь Чезаре заплатит за пренебрежение ею!
В последние время они с Джованни частенько обменивались взглядами, но это приключение – замечательное завершение всей истории!
Возле Виа Серпенти они погрузились в лабиринт маленьких улочек, крики толпы были здесь почти не слышны, и, наконец, один из людей Джованни толкнул дверь небольшой гостиницы, и они вошли.
Джованни крикнул:
– Принесите еды и вина!.. Побольше! Подбежавший к ним хозяин низко поклонился, и, заметив пряжку на плаще Джованни, испуганно вздрогнул.
– Благородные господа… – начал он.
– Я приказал принести еду и напитки! Побыстрее! – прикрикнул Джованни.
– Бегу, мой господин!
Джованни уселся на кушетку и усадил рядом с собою Санчу.
– Я твердо решил, – прошептал он ей на ушко, – что вы получите полное представление о гостеприимстве, на которое способен хозяин.
– Мой господин, – предупредила его Санча, – должна сказать вам, что я – не из простушек, которых вы можете подхватить на карнавале.
– Ваш голос и манеры говорят за себя. Но женщины, выходящие во время карнавала на улицу, напрашиваются на то, чтобы их взяли в плен.
Сопровождающие хохотали и аплодировали каждой произнесенной Джованни фразе.
– Мы выпьем с вами вина и затем уйдем, – объявила Санча.
– Но вы должны получить все радости, которые предлагает карнавал, – сказал один из мужчин, глядя на Джованни.
– Именно все, – отозвался Джованни. Хозяин торопливо внес вино.
– Это ваше лучшее? – осведомился Джованни.
– Самое лучшее, мой господин.
– Потому что, если это не так, я могу и рассердиться! Хозяин дрожал от страха.
– А сейчас, – приказал Джованни, – заприте все двери. Мы хотим быть одни… Совершенно одни, понятно?
– Да, мой господин.
– А что касается еды, то я решил – не надо. Я не голоден, вина будет достаточно. У вас есть наверху удобные комнаты?
– Я знаю эти комнаты, – произнес один из мужчин с усмешкой. – Бывал.
– А теперь оставьте нас, приятель, – приказал Джованни и повернулся к дамам: – выпьем за те радости, которые может предложить нам этот день.
Санча встала.
– Мой господин, – начала она, но Джованни заключил ее в объятия и не дал продолжать. Они боролись, однако Джованни был убежден, что ее сопротивление – лишь притворство, что она прекрасно поняла, кто он такой, и решила пустить все на волю случая.
Он отставил бокал и произнес:
– Сейчас мне вино ни к чему.
И, схватив Санчу на руки, крикнул: