Джованни поцеловал ему руку и умчался: его уже ждал Джем.
Они направились в город искать приключений: Джованни считал, что оставшиеся дни ему следует провести с максимальной пользой.
Когда сын ушел, Папа послал за двумя особыми личностями – Жинесом Фира и Моссеном Хаиме Пертуза.
– Как идут ваши приготовления? – спросил у них Папа.
– Мы готовы в любой момент отправиться в Испанию, Ваше Святейшество, – ответил Жинес.
– Отлично. Держитесь поближе к моему сыну и сообщайте обо всем: для меня нет незначительной информации.
– Всегда рады вам служить, Ваше Святейшество.
– Если я обнаружу, что вы утаили от меня хоть что-то, даже самое малое, я вас отзову, и вас ждет вечное проклятие.
Фира и Пертуза побледнели от ужаса. Они рухнули на колени и поклялись, что сделают все, что в их силах, и будут сообщать о каждом движении герцога Гандиа: нет у них на Земле иной цели, как служить Его Святейшеству.
Лукреция возвращалась с верховой прогулки на холме Марио, где она смотрела за соколиной охотой. На ступеньках дворца ее ждала рабыня: мадонна Адриана просила передать, чтобы Лукреция сразу же шла к ней.
Войдя в апартаменты Адрианы, Лукреция заметила, что та пребывает в необычном волнении.
– Святой отец просил тебя прийти к нему, – сообщила ей Адриана. – У него есть новости.
Глаза Лукреции широко распахнулись, ротик приоткрылся от удивления – теперь она была похожа скорее на десятилетнюю девочку, чем на четырнадцатилетнюю девушку.
– Плохие новости? – В глазах ее появился страх.
– Новости из Испании. Больше мне ничего не известно, – отрезала Адриана.
Раз новости из Испании, значит, речь идет о Джованни. Вот уже несколько месяцев, как он уехал, однако он не давал о себе забыть. А Александр – тот постоянно был занят мыслями о самом любимом из сыновей.
Когда из Испании приходили плохие вести, он запирался у себя в апартаментах и плакал, а потом несколько дней, ходил в дурном настроении – для него было странно печалиться по нескольку дней, и потому через какое-то время он облегченно вздыхал и восклицал: «Разве можно верить всему, что говорят? Да у такого великолепного молодого человека непременно должны быть враги!»
Однако новости всегда были дурными, и Лукреция испугалась, что на этот раз случилось что-то поистине ужасное.
– Я только переоденусь! – воскликнула она.
– Поспеши, – сказала Адриана. – Он уже заждался.
Лукреция помчалась в свои апартаменты, Джулия последовала за ней. Джулия пребывала в прекрасном настроении, поскольку ей удалось вернуть свою власть над Папой. Она научилась не обращать внимания на его временные увлечения – будь то испанские монахини или рабыни-мавританки. Лукреция рассказывала ей, как относилась к увлечениям отца ее мать, Ваноцца, – та лишь улыбалась, прослышав об очередном, и потому отец никогда на нее не сердился и не оставлял ее своими заботами. Он дал ей двух мужей, последний, Канале, прочно пошел в семью, и даже Чезаре оказывал ему знаки уважения – из уважения к матери. А как Папа любит детей Ваноццы! Да даже если бы он имел возможность сочетаться с Ваноццой законным браком, и то он вряд ли мог быть по отношению к ним щедрее и добрее.