Генерал Бежецкий — а торопливым господином был, конечно же, он — нетерпеливо распахнул дверь каюты и склонился над сладко спящим в койке субъектом.
— Это же не он! — возмущенно обернулся генерал к стоящему за его спиной лейтенанту.
— Не могу знать, — насупился Топорков, чувствуя, что вместо награды на него сейчас обрушится начальственный гнев. Среди сопровождающих близнеца их «найденыша», мнущихся на пирсе, он разглядел контр-адмирала Петроничева, которому непосредственно подчинялся. — Он назвался князем Бежецким. Да и физиономия его с присланным по фототелеграфу портретом совпадает.
— Как же совпадает? — возопил «близнец-неблизнец». — С чем совпадает?
— Вот, — моряк с готовностью извлек из нагрудного кармана кителя чуть смятый лист бумаги с мутным оттиском фото. — Тютелька в тютельку.
— Да вы не с бумажкой этой сравнивайте! — оттолкнул генерал фототелеграмму. — Вы со мной сравните!
— Ну да, — вынужден был признать лейтенант после пятиминутного пристального сличения оригинала с копией (или наоборот). — Лицо другое… Но сходство есть. И кроме того, — резонно заметил он, — у меня ведь вашей личности для сличения в море не было…
— Все понятно! — огорченно махнул рукой Бежецкий. — Вас не виню, вы все сделали, как надо. Наши олухи напортачили — надо было не факс… тьфу, фототелеграмму присылать, а сразу на ваш информ полный комплект фото. Не волнуйтесь, неприятных последствий для вас и команды не будет.
Он повернулся к двери.
— А с этим что делать? — спросил в спину визитера Топорков, несколько ободренный последними словами: пусть и без крестов, но и без выволочки остаться — тоже дело для служивого. — С самозванцем?
— Самозванца сдадите с рук на руки моим людям. Только не ведите на берег сами, а пусть они сами за ним придут и наручники оденут. Чувствую, что не простой это двойничок, ох не простой…
Генерал покинул каюту, а отвергнутый двойник, не просыпаясь, перевернулся на другой бок и сладко причмокнул во сне губами. О сгустившихся над ним тучах он пока даже не подозревал…
* * *
Настоящий Бежецкий в этот момент тоже лежал с закрытыми глазами, но, в отличие от Тревиса, даже не думал спать.
Сонную одурь, преследующую его последние дни, без следа смыло ледяным купанием. Трудно сохранить дремотное состояние, проболтавшись в скользком и тесном спасательном круге полночи в море. Да не в ласковом южном, а в суровой и негостеприимной Балтике. Но худа без добра не бывает — Александр теперь не чувствовал даже признаков той противной старческой слабости, что не давала поднять руки. Шоковая терапия. А может, все дело в том, что похитители сегодня позабыли впрыснуть ему новую дозу той химической дряни, что превращала его в некое подобие овоща на грядке. Или в обеих причинах сразу.