— Чушь! — сказал король, не желая смотреть на Австрию, извечную противницу Франции.
— Однако такая «чушь», как дружба с Россией, дает Вене возможность использовать в интересах Габсбургов легионы русских непобедимых армий… Побольше бы и нам такой «чуши»! — с жаром воскликнул Флери.
— Русские, — сказал король, — ленивы и медлительны.
— Хороший механик, — подхватил Флери, — способен оценить достоинства машины, даже когда она находится в состоянии покоя. А сейчас чудовищная машина России начинает двигаться.
— Она развалится на ходу… Флери, чего вы от меня хотите?
— Я хочу разумности в политике, ваше величество.
— Время разума не наступило. Когда мне говорят о России, я руководствуюсь лишь чувством…
— Брезгливые чувства вашего величества могу расшевелить напоминаньем не вполне уместным… Позволено ли будет?
— Да!
— Несчастная цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого, была ведь нареченной невестой вашей. Эта женщина могла бы по праву стать королевой Франции…
Если же этого не случилось, то Франции было бы удобно сделать Елизавету императрицей российской! Политика двора русского движется Остер-маном лишь в каналах интересов двора Венского. Но сбросьте власть насилия немецкого, и русские придут в объятия Франции… в ваши объятия, король!
Людовик XV задумался:
— Ваш трюк забавен, но… погодите, кардинал! Сейчас Россия устремляется против нашего друга — Турции. Сначала мы проследим издалека, чем закончится эта возня. Если русские станут побеждать, тогда — да, я согласен. Но я свято верю в другое: турки замучают армии Миниха в тех необозримых степях, где от жары мозг у людей закипает в черепе, как деревенская похлебка в медном котле.
А человек, который был нужен кардиналу Флери для связи с Россией, находился рядом…
Это был Сенька Нарышкин — бывший придворный развеселого двора цесаревны Елизаветы Петровны.
Покинув родину, он нашел прибежище в Париже.
Сенька был не просто беглец от ужасов лихого царствования Анны Иоанновны — это был политэмигрант!
В его душе зарождалась месть…
Он замышлял страшные планы: как вовлечь Францию в борьбу против иноземного засилия в России?
Во сне ему виделась Елизавета — с короной на голове.
Нарышкин уже приметил дорогу, по какой Флери ездил в Версаль, и ему часто хотелось вспрыгнуть на подножку кареты, чтобы сказать всесильному кардиналу:
«Ваша эминенция, вмешайтесь в дела русские… Что вам стоит потратить несколько кошельков золота? Поверьте, это для Франции неубыточно! Зато Франция сыщет на востоке друга верного — Россию… Кровавой Анне на престоле российском не быть — быть на престоле кроткой сердцем Елизавете!»