На следующее утро Андрия проснулась как-то сразу. Облака опустились еще ниже, и все вокруг заволокло непроглядным туманом.
Внизу, в кратере, облака лениво ползли над огненным озером, и казалось, что бездна заполнена пухлыми комьями ваты.
Андрия обхватила себя руками за плечи.
– Такое чувство, будто, кроме нас, в мире больше никого не осталось.
– Тогда вам ничего не остается, как выйти за меня замуж, – рассмеялся Дэвид.
Они смотрели, как величаво поднимающееся солнце пробивается сквозь плотную пелену тумана, разгоняя ее своими лучами. «Как будто кто-то огромными неловкими пальцами пытается осторожно раздвинуть шторы», – мелькнуло в голове у Андрии. Воздух заполнили неверные, ускользающие разноцветные тени, и девушка вдруг вспомнила о цветных витражах в церкви, от игры света в которых захватывало дух. На глазах у нее заблестели слезы.
– Это так красиво, что сейчас расплачусь.
Когда он привлек ее к себе, Андрия не стала противиться.
– Я не могу видеть твоих слез, – шепнул Дэвид и принялся целовать ее мокрые глаза, щеки, нос, а потом и губы.
Все ее тело, одеревеневшее от ночи, проведенной на жестком и холодном каменном ложе, чудесным образом наполнилось теплом и нежностью. Стремительно бегущая по жилам кровь с легкостью умчала все предостережения рассудка. Руки Андрии сами собой обвили шею Дэвида, а тело жадно откликнулось на его призыв.
– Иди ко мне. – Принц подвел Андрию к тому месту, где он спал, и мягко опустил ее на свое одеяло. Потом лег рядом и укрыл их обоих одеялом Андрии. Мучительно медленно он начал ее раздевать, расстегивая по очереди пуговицы на рубашке и не спеша стягивая с нее бриджи.
Дэвид нежно коснулся ее груди через тонкую нижнюю сорочку. Потом рука его скользнула по мягкому округлому животу вниз и проникла под пояс панталон. Пальцы Дэвида начали играть мелодию любви на самом нежном инструменте, какой только создавал Господь Бог.
– Сними одежду… Быстрее! – В голосе Андрии трепетала с трудом сдерживаемая страсть.
Дэвид с радостью подчинился и вытянулся рядом с девушкой. Ее нетерпеливые пальцы отыскали налившийся силой орган любви и нежно огладили его.
– Быстро! – выдохнул Дэвид. – Пока я…
Остальные слова его потонули в неистовом, оглушительном биении крови у нее в ушах. Бедра ее сами собой широко и радостно раскрылись, подобно цветку, что приветствует первые теплые лучи утреннего солнца. Андрия рукой помогла Дэвиду выбрать верный путь и легко приняла в себя всю страсть его напора. Наслаждение было полным и немыслимо сладким.
В их близости, осененной божественной красотой нежнейшей утренней зари, разгоравшейся над вершиной твердыни Пеле, было такое блаженство, какое Андрия испытала лишь однажды – в тот невообразимо далекий день, когда ее первый и последний раз любил Люк.