– Сейчас тебе может быть немного больно, Аннора, – прошептал он, – но, клянусь, эта боль скоро пройдет.
Аннора только сильнее обняла Джеймса за шею.
– Не думай об этом, Джеймс. Сделай, что нужно, а после этого мы будем вместе наслаждаться друг другом.
То, что Аннора употребила слово «наслаждаться» для описания того, чем они занимаются, воодушевило Джеймса. Он поцеловал ее, а потом продолжил. Вдруг все ее тело напряглось, и она тихонько вскрикнула. Оказавшись глубоко в ней, Джеймс на некоторое время замер, продолжая целовать и ласкать Аннору, чтобы успокоить боль которую ему поневоле пришлось ей причинить, и стараясь возродить ее страсть. Через какое-то мгновение он осознал, что пытается двигаться так, как ему все время хотелось.
Джеймс поднял голову и посмотрел на Аннору: у нее на лице он не увидел ни гримасы боли, ни отвращения. Ее щеки раскраснелись, а темно-синие глаза стали почти черными от желания. Он знал, что причинил ей боль, но Аннора оправилась от нее быстрее, чем он предполагал.
– Больше не больно? – хрипло спросил Джеймс.
– Нет, – прошептала она.
– Обхвати меня ногами, любовь моя.
Аннора сделала так, как он сказал, и почувствовала, как он вошел в нее еще глубже.
– А что делать потом?
– Наслаждаться, – сказал он. – Просто наслаждаться своими ощущениями.
Он медленно почти полностью вышел из нее. Не успела Аннора против этого возразить, как он снова вошел в нее толчком, и она чуть не вскрикнула от удовольствия. Пока он это проделывал снова и снова, в голове у Анноры проносилась безумная мысль, что это именно то, ради чего ее мать так рисковала. И внезапно до нее дошло, почему ее мать всегда так грустила – потому что лишилась этого. А через некоторое время Аннора уже не могла ни о чем думать.
Как это ни было трудно, Джеймс, стиснув зубы, сдерживался, хотя ему не терпелось получить разрядку. Но он хотел, чтобы они вместе достигли высшей точки наслаждения. Вдруг он почувствовал, как ее тело начало сжиматься вокруг его плоти. Через мгновение она выкрикнула его имя, все ее тело изогнулось и задрожало, и Джеймс наконец полностью отдался собственному наслаждению.
После этого Аннора лежала, не шевелясь, чувствуя усталость во всем теле, как будто весь день трудилась в поте лица. Она постепенно начинала осознавать, что лежит на кровати совершенно нагая и ничуть не стыдится Джеймса. Лишь тогда, когда он обнял ее, она стала по-настоящему приходить в себя. Она только что отдала свою невинность мужчине, который даже никогда не говорил ей о любви. Аннора осознавала, что совершила тяжкий грех. Наверное, самым разумным было бы сейчас побежать из его спальни прямо в церковь и покаяться во всем. Но Анноре совсем этого не хотелось. Ей хотелось только одного – оставаться в постели Джеймса, в его объятиях. Гладить, как в забытьи, его широкую грудь и наслаждаться покоем и счастьем.