Единственное окно кельи закрывали расписные деревянные ставни, украшенные изречениями Говорящих. Потусклому свету, что сочился с неба, Урсу определил, что только-только рассвело.
Его первой реакцией на то, что его разбудили в такой странный час, был страх – страх, что захватчики пошли на штурм и теперь взбираются на стены города. Юноша усиленно прислушался – короткие треугольные уши подергивались по бокам удлиненного черепа, – но никакого шума не уловил. Значит, дело было в другом.
– Вставай, Урсу. Мы все это слышали, – поторопил Юфтиан с ноткой возбуждения. Обычно старый жрец старался не показывать никаких эмоций. Кажется, в молодости он был солдатом, но Юфтиан никогда не говорил о своей военной карьере. Ходили слухи, что он устал убивать, поэтому стал жрецом, чтобы как можно дальше отойти от своего прежнего образа жизни.
– Что слышали? – сонно спросил Урсу.
Юфтиан свирепо посмотрел на него, открыв рот, полный длинных, острых зубов.
– Голос Шекумпеха, – молвил он тоном едва сдерживаемого гнева. Имя, которое он произнес, было соединением слов старого языка – языка, на котором говорила первая раса строителей городов, давным-давно умерших среди снега и тьмы. Оно переводилось как «Тот-кто-говорит». Урсу тупо уставился на старого жреца, не очень понимая, о чем речь.
Потом он вспомнил.
Во сне он шел через фруктовый сад, о котором однажды рассказывала ему мать. Запах спелых фруктов наполнял его широкие ноздри, длинный узкий язык быстро облизывал морду. Это был знакомый сон, но в этот раз Урсу был не один: рядом с ним шел другой. Во сне ему так и не пришло в голову повернуться и увидеть лицо того спутника. Голос у другого был негромкий и приятный, почти мелодичный. Но Урсу, хоть убей, не мог вспомнить слова, которые он говорил.
Вспомнив об этом теперь, в эти первые сонные минуты после пробуждения, юноша понял: было что-то в том голосе… что-то, что испугало его сейчас.
Он поднял глаза на Юфтиана.
– Я не знаю. Я не думал, что…
– Ты думал, слова бога будут яснее? – спросил старик. – Как гром с неба?
Урсу кивнул:
– Да, именно так. – Возможно, он все же слышал голос Шекумпеха. Слышать голос бога, говорящего лично с тобой? Страшное возбуждение охватило Урсу, и юноша задрожал.
Шекумпех говорил с ним. И все это слышали.
В столь ранний час город был сравнительно тих. Дом Шекумпеха стоял прямо в центре Нубалы, чтобы бог пребывал в сердце всех вещей, имеющих самое важное значение в жизни его горожан. Так было всегда, даже в разгар Великого Холода.
Урсу подошел к узкому окну и посмотрел вниз, на пустую рыночную площадь. Он вспомнил, что прошел почти год с тех пор, как здесь проводилась последняя большая ярмарка, но это было до прихода великой армии Зана. Годовщины подходят, а праздновать нечего.