Так что они его просто любили.
Так что ни о каком «в шею» не могло быть и речи.
Так что нужно было только тщательно переписывать полемические излияния старика — от заглавия до последнего абзаца.
В «Полдне» он печатался под псевдонимом Себастьян Закс…
— …Ну?..
Когда они переписывали Кугеля, Зяма то и дело вскакивала и бегала по комнате. Витя набирал. Время от времени он предлагал свою версию той или иной фразы, тогда она думала и говорила: «Не годится!» или: «Умница!», и он энергично шлепал по клавиатуре.
— Ну во-первых, как всегда, у старого идиота — отличный заголовок, — сказал Витя, — «Ложь, сладкая, как чесотка».
— М-м… О чем он там сегодня наваял?
— Ты ж знаешь — что вижу, о том пою. Нарушение правительством предвыборных обещаний, дискриминация новых репатриантов, скандал с биржевыми махинациями, мирный процесс…
— А! Ну, так и пиши — «Аспекты нового гуманизма».
Витя бодро, как щегол, защелкал по клавиатуре. Работа закипела, и уже часа через два оба они, взмыленные, как два битюга, подбирались к последнему абзацу, который выглядел следующим образом:
«Журналисты с неприкрытой жаждой крови ждали пикантностей из зала суда. В это же время над свежей могилой горевал главнокомандующий и раздался залп почета. Привилегированные персоны, вкушающие министерские оклады, играют в руку премьер-министру.
Но мало Фемиды с ее завязанными глазами! Дамоклов меч более чем подозрений навис над любителями биржи. Народ еврейский не дурак! Грядет народное разоблачение, и нас уже не заморочить внутрипартийной грызней: это борьба старого закостенелого иконостаса с молодой порослью из той же социал-сионистской голубятни!»
Несколько мгновений они сидели, уставясь в экран компьютера, соображая — каким образом перелицевать эту ветошь, пытаясь выловить хоть обломок мысли из этих сточных вод.
— Тяжелый случай, — наконец сказала Зяма. Они съели по яблоку, помолчали.
— А не выкинуть ли вообще на хрен этот абзац? — доверчиво спросил Витя.
— Умница!
Абзац с облегчением выкинули. Теперь необходим был заключительный аккорд для этой хлесткой, полемической, во многом разоблачительной статьи.
Зяма предложила «рыбу». Написали. Переделали. Добавили. Ужесточили. Хрястнули по левым. Еще хрястнули. Лягнули правительство — ему уже не больно…
Съели по второму яблоку и торжественно вслух перечитали концовку:
— «Историческая Партия Труда, многократно менявшая свои названия, была и остается партией большевистского типа, — читала Зяма не без удовлетворения. — Недаром политическим кумиром Бен-Гуриона был Ленин (хотя по многим вопросам Бен-Гурион занимал позицию, отличную от Ильича). Главное, что заимствовал Бен-Гурион у Ленина, — это учение об удержании власти. Почему коммунисты потеряли власть в СССР? Почему они фактически декоммунизировались в Китае? И наконец, почему они до сих пор правят в Израиле?