До биотронов добрались быстро, но в ближних галереях и гротах, журчащих ручейками, собралось народу как в совковские времена при раздаче дефицитов. Пришлось задержаться почти на полчаса. На обратном пути Лугин решил сразу двинуть к назначенному месту встречи. Со спутниками он расстался у прохода, что прямиком к их жилищу, и было свернул к уродливой арке, нависшей над двумя простенками, как Хитрова вцепилась в его накидку, чуть не содрав ее с плеч.
— Не одумался еще? — сердито зашипела она. — Или это трусость? Поманил какой-то козел в кожанке пальцем, и считаешь долгом ему скоренько услужить.
— Может и трусость. Собственная душа тоже потемки, — он тихонько освободил из ее цепкой ручки край пледа. — Пойдешь за мной, Ирина увяжется. Оно тебе надо? В общем, не советую. Ступай с миром, Лисичкина.
Вроде она не пошла, хотя кто поймет девицу с такой непростой фамилией?
Темно-зеленое как отвердевшее болото покрытие шуршало под ногами. Справа, слева раздавались голоса, перебранки, плачь детей — переселенцы, не на Дикий Запад, но хрен-ти в какой забытый богом мир. За не такое огромное время народ устроился здесь не менее старательно, чем новые товарищи Лугина. Вдоль проходов выросли баррикады сумок, чемоданов, стало больше палаток, между корявых простенков бурой «пещерной» массы появились пестрые ширмы, означавшие границы жилья той или иной компании — истинный Шанхай. Только не слышалось бренчания гитарных струн и хрипловатых голосов магнитол. Бездумное веселье первых дней сменило осознание кучи неприятных проблем, одна из которых называлась «администраторы».
— Слышь, братишка, до Серебряного столба каким путем? — спросил мичман чернобородого мужика, курившего у входа в брезентовый шатер.
— Чего тебе там? — он недобро уставился на Лугина, прикрыв один глаз от ядовитой струи табачного дыма.
— Человека одного ищу. Говорят, там чаще обитает, — Сергей оперся на бугристый вырост под синим световым пятном.
— Хорошие люди там не обитают, — он отвернулся, завозившись в утробе огромной спортивной сумки, и когда мичман уже думал, ответа не дождется, сказал: — Прямо малость пройдешь, на Ленина сверни и угодишь к площади.
Из-за брезентовки выглянула лохматая рожа: мужик или баба — не поймешь, и курильщик сразу заговорил с ней о каких-то сальных клубнях, анисовых бруньках — выдумывать названия кафравской растительности все были горазды.
— До Ленина… Памятника что ли? — Сергей понял: здесь никто ему не собирается ничего по пальцам раскладывать. У шоблы пареньков, метавших складной нож в коробку, тоже спрашивать не стал, а шагов через двести вышел к широкому проходу. На углу простенка, забранного с одной стороны полиэтиленовой пленкой, белел бумажный листок, приколотый зубочисткой. Красным фломастером значилось: «Проспект Ленина».