– Сколько тебе лет?
– Тридцать четыре. А тебе?
– Сорок один!
Проспер начинает хохотать и долго не может остановиться. Закидывает голову назад, его белые зубы сверкают, наклоняется вперед и бьет себя по коленкам. Он просто покатывается со смеху.
– Все ясно, – стонет он, наконец обретя снова дар речи, – не говори ничего! Это судьба. – Он продолжает хихикать. – Но я должен тебе еще кое в чем признаться. – Его голос становится серьезным. – Я надеюсь, тебя это не обидит. Я этого вовсе не хочу. Поверь мне. Я не хочу причинить тебе боль, Офелия. Но я не знал, что познакомлюсь с тобой… – Он вдруг осекается, опускает глаза.
– Ну и? Скажи же наконец.
– Рашель приезжает в Париж. – Его голос становится совсем хриплым.
– Твоя жена?
– Моя подруга. Она еще никогда не бывала в Европе. Я устроил ей дешевый билет. Она приезжает через три дня. Он выжидающе смотрит на меня.
Я тоже жду.
– Мы хотим нанять машину и поехать на Лазурный Берег. На десять дней. Я собираюсь показать ей Францию. Я ей обещал. А потом мы вместе полетим в Нью-Йорк. Но если ты хочешь, – он берет мою руку и сжимает ее, – если ты хочешь, Офелия, я позвоню ей и все отменю. Сегодня после концерта я могу ей позвонить и сказать, чтобы она не приезжала.
– Она очень настроилась? – спрашиваю я после раздумья. – Я имею в виду: она будет очень разочарована, если все сорвется?
– Наверное! – Он мнется. – Дело в том, что мы еще ни разу не проводили вместе всю ночь. Мы знакомы почти год, но каждый раз я уходил домой. Иногда в четыре, иногда в пять утра. Всегда поздно. Мы хотели это наверстать в Париже. Этому она рада больше всего. Я вздыхаю.
– Она тебя любит?
– Очень!
– А ты?
Он долго смотрит на меня, не говоря ни слова.
– Я откажу ей, если ты хочешь.
– У нее есть профессия?
– Она секретарша в одной рекламной фирме.
Я тянусь через весь стол к кофейнику и наливаю себе полную чашку.
– Оставь все, как есть, – говорю я наконец. – В нашем распоряжении еще три дня. Осенью я опять вернусь в Канаду, и мы наверняка увидимся. Может, у тебя будут гастроли в Монреале? Или я навещу тебя в Нью-Йорке.
Проспер встает. Бог ты мой, какой же он высокий. И красивый. Это невыносимо.
– Мы еще поговорим об этом, – глухо говорит он. – О'кей, крошка? Сегодня после концерта мы спокойно все обсудим. – Он подходит ко мне, берет за руки и приподнимает. Держит меня в своих объятиях. Его щека лежит на моем проборе. – Мне так трудно расстраивать людей. Я ни в коем случае не хочу терять тебя. Офелия, родная, ты мне веришь?
– Конечно! Мы целуемся.
– Ну вот, – говорит Проспер с облегчением, радуясь, что исповедь прошла благополучно, – я предлагаю пойти погулять. Ты покажешь мне знаменитый Люксембургский сад? И еще я хочу посмотреть на Эйфелеву башню.