— Мстиславич, почему ты не сказал мне, что потребовал от тебя Перун? — спросил Ширяй, когда они улеглись спать.
— Он сказал мне, что пошутил. Он сказал, ему не нужны ни наши жизни, ни наши руки. Я не знаю, зачем он это говорил, я не знаю, что эти слова означали. Он говорил, это не будущее, а жребий, судьба. Он как будто обвинял меня в начале этой войны. В том, что я знаю о ней, но ничего не делаю.
— Это неправда! Ты делал! Ты даже на вече говорил!
— Наверное, этого было мало… — вздохнул Млад.
— Только не надо теперь вешать это на себя! Ты все время в чем-то виноват! С Мишей был виноват, теперь в начале войны виноват!
— Слушай, ты читал христианскую книжку, — Млад вспомнил слова Перуна, — архистратиг — это Михаил Архангел?
— По-моему, да. Что я помню, что ли, как они там назывались? Их там было выше крыши! Я помню, что он был воеводой. Наверное, это и есть архистратиг, если на греческий перевести.
— Спи. Завтра обсудим все. Ты устал?
— Есть немного. Но не сильно, я думал, будет тяжелей.
— Было очень много людей — это помогает. Но ты сильный шаман. И громовержцу твоя наглость понравилась. Но ты иногда думай, с кем разговариваешь. Громовержец посмеется, а Дажьбог сбросит вниз.
— Почему?
— Они разные. Спи.
— Я почему-то совсем не хочу спать, — Ширяй зевнул.
— Ага, — усмехнулся Млад.
— Нет, я хочу, конечно… Но я хочу понять все, подумать… Мне обидно сейчас заснуть. Завтра я могу о чем-нибудь забыть.
— Ничего, не забудешь. А забудешь — я напомню.
— Ты не можешь напомнить мне, что я чувствовал.
— Могу, — улыбнулся Млад, — когда-то я чувствовал то же самое.
— А к тебе тоже первым вышел Перун?
— Нет. У меня первым был Сварог.
— Ого! — Ширяй приподнялся.
— Он больше никогда не выходил ко мне. Только в первый раз.
— И что он тебе сказал?
— Он сказал деду, что из меня получится хороший учитель. Учителем я быть не собирался, я хотел в университет. Но, видно, на свете действительно существует жребий. Спи.
Ширяй зарылся под плащ, но через минуту снова поднял голову:
— А Перун вышел к нам, потому что хотел поговорить с тобой или потому что он покровитель воинов, а просили солнца именно воины?
— Я не знаю. Спи.
— Я еще хотел сказать. Я понял, что ты имел в виду, когда говорил, что надо чувствовать толпу и не обращать на нее внимания.
— Хорошо. Ширяй, сил нет никаких, давай поговорим завтра. Я правда устал.
— Ладно, ладно, — снисходительно ответил ученик, — отдыхай.
— Ты забыл добавить: «так и быть», — проворчал Млад и повернулся лицом к стене.
На рассвете их разбудил грохот пушек — не иначе, ландмаршал дождался праздника, чтоб застать русичей врасплох. На этот раз пушки били по стенам, по заложенным проломам — через проломы осаждавшим было проще попасть в крепость, чем через ворота с ловушками.