— Читай, Млад Мстиславич, и не торопись, — кивнул ему Перемысл, протягивая грамоту, для верности написанную на толстом пергаменте, а не на бумаге.
Млад рассеянно кивнул. От волнения строчки разбежались перед глазами, и стоило определенного труда вернуть их на место. Он действительно не торопился, внимательно изучая каждое предложение и сравнивая со своими видениями — обмануться не трудно. Если тридцать девять человек до тебя сказали, что черное — это белое, ты повторишь это не задумываясь и будешь уверен, что не солгал.
Торжество хана описывалось скупо: Млад мог бы расцветить описание большим числом подробностей. И… чего-то не хватало. Очень важного, очень нужного для Правды… Млад прочитал грамоту до конца — в нее не вошли слова доктора Велезара, впрочем, не надо было собирать сорок волхвов, чтоб вытащить их из прошлого — доктор говорил их в присутствии десятка свидетелей. Млад дочитал, посмотрел на Перемысла и вернулся к хану и его дворцу. Да, рисунки на воротах, на полу, форма окон — именно такими их видел Млад. Очень точные рисунки. Но…
Он положил бумагу на стол, нагнулся, взялся за перо, макнул его в чернильницу и в этот миг вспомнил взгляд вишневых татарских глаз. Хан опоздал. Не было никакого торжества! Не было! Разочарование и, в лучшем случае, злорадство вместо торжества! Все — ложь! Млад не был собой! Это не его видения!
Он поднял глаза на Перемысла, который смотрел на него выжидающе, глянул на отрешенного Белояра, и уперся в синий, пронзительный взгляд юного князя сверху вниз.
— Я не могу этого подписать, — сказал Млад еле слышно.
Белояр мгновенно повернул голову, отрешенность его вмиг исчезла. Князь перестал щуриться, глаза его распахнулись от удивления, и брови поползли вверх. Волхвы, стоящие рядом, зашептались, передавая новость дальше. Бояре недовольно зашевелились, Сова Осмолов сжал кулак и скрипнул зубами, посадник переглянулся с «конечниками».
— Почему, Млад? — обиженно, разочаровано спросил Перемысл, оглядываясь на бояр.
— Я не уверен, — ответил тот немного тверже, — надо быть уверенным до конца, а я до конца не уверен.
Осмолов посмотрел на Млада с ненавистью и собирался что-то сказать, но передумал.
— В чем конкретно ты не уверен? — князь вернул лицу спокойствие.
— Во всем. Я не был собой. Это не мои видения. Моих собственных видений было всего два, и их здесь, очевидно, нет.
— Млад, ты опять начинаешь подводить теории под гадание, — тихо сказал Перемысл.
— Да, — Млад решил, что ему проще согласиться, чем доказать обратное.
— Твои видения противоречат остальному? — Белояр смотрел на Млада, как игрок в кости на брошенные фишки: глаза его горели огнем.