Удавка для бессмертных (Васина) - страница 2

– На улице идет маленький дождь. Я принесла молоко. Что ты переводишь? Это Ким дал? Поедешь со мной, у меня встреча? Кто это – Утешительница? – Су садится у стола и не собирается снимать плащ.

– Та, кто помогает получать удовольствие. А как ты назовешь одним словом плутовку, которая плачет по ком-то?

– С помогающей получать удовольствие переведено не очень верно. Чересчур прилично получается. Утешительница – это что-то строгое, набожное.

– Ким так хотел. Он выдавил из меня это слово.

– Плакальщица.

– Что?

– Плутовка, которая по ком-то плачет, – Плакальщица. Нанятая рыдать у могилы.

Пока я, бессмысленно таращась в пространство, соображаю, почему это я не «получающая удовольствия» – по Киму, – а «рыдающая у чьей-то могилы плутовка», Су монотонно развивает тему, кроша в вазочке тончайший сухарик черного хлеба. Я перебиваю ее:

– А к какой категории ты бы причислила меня?

Су смотрит оценивающе, качает головой, словно не соглашаясь с навязанными условиями игры, и интересуется:

– А еще кто есть?

– Больше никого. Женщины по Кумусу делятся только на две категории, – я киваю на листы возле пишущей машинки.

– Когда он жил, этот Кумус?

– Ким сказал, что Кумус вечен, а книга его по фактуре бумаги, способу обработки кожи и архаичности языка относится приблизительно к семнадцатому веку.

– Ты, конечно, не Утешительница, это понятно, – Су оценивающе оглядывает меня и чуть улыбается. Я поплотнее заворачиваюсь в халат. – Но насчет Плакальщицы – не знаю, не знаю. Пойдем со мной.

– Не пойду.

– Пойдем, ну пожалуйста. Ты должна его увидеть.

– Покажи, что у тебя в сумочке.

Су вздыхает, опускает длиннющие ресницы и почти с наивным удивлением вытаскивает из сумочки пистолет.

– Мать, ты совсем опухла от пьянства? – Я смотрю на оружие с каким-то мазохистским удовлетворением, честно говоря, мне не понравились ее расширенные зрачки, я надеялась всего лишь на легкий наркотик. – Ну и как ты это объяснишь?

– Необходимостью самообороны.

– С чего бы?

– У меня в квартире поставили микрофоны. Я точно знаю когда. Когда Дални приехал в первый раз. Если бы это были родные служаки из органов, они бы волоком утащили меня в контору и все бы выведали и так. Получается, что это сделал либо сам Дални, либо люди, от которых он прячется. Я хочу, чтобы ты его увидела. У тебя интуиция.

– Сколько раз тебя задерживали?

– Два.

– Предлагали сотрудничество?

– Нет.

Я меряю шагами комнату и крепко стискиваю зубы, чтобы не заорать на эту идиотку с лицом заблудившегося ангелочка.

– Знаешь, – выцеживаю я из себя медленно, – в каком разделе скорей всего лежит твое досье?