– Что ж, значит, товарищ Кальманович настоящий конспиратор, – заметил Щеколдин.
– Он не посвящает вас во все свои дела. Отчего? Только ли потому, что свято блюдет партийную дисциплину? Или у него есть основание не до конца доверять вам?
Богров ответил не сразу – он просчитывал, как лучше оступить: обидеться, сыграть недоумение или пустить в ход свое обаяние и юмор. Стремительная логика провокатора подсказала ему, что обижаться сейчас нельзя: вдруг Николай Яковлевич поднимется и уйдет? Тогда комбинация, коронная его комбинация с вхождением в боевую группу террора, провалится. Недоумение не п р о з в у ч и т, боевики – люди однозначные, они штучек не принимают, это с Кулябко можно играть, охранка – сентиментальна, агента бережет, где их сейчас найдешь, особенно из мира интеллигенции?!
– Куда уж доверять мне, – усмехнулся Богров, остановившись на «версии юмора». – Барич, жид крещеный – что конь леченый, горя не хлебал, побегов с каторги не имеет…
– Вы плохо ответили мне, – сказал Щеколдин. – Не рекомендуй вас достойные товарищи, я бы мог заподозрить в вас двойное дно.
Богров дрогнул, не сдержался:
– Что вы подразумеваете под «двойным дном»?
– То самое, – еще круче нажал Щеколдин.
– Вы не имеете права оскорблять меня такого рода подозрением.
– Ответьте мне, – словно бы пропустив слова Богрова, гнул свое Щеколдин, – при каких обстоятельствах была арестована киевская группа анархистов-интернационалистов-коммунистов во главе с товарищами Рощиным и Нечитайло?
– Я думаю, их выдал провокатор.
Выдал их он, Богров. Именно поэтому вариант ответа был у него готов, выверен интонационно, мотивирован.
– Вы были членом этой группы?
– Да.
– Значит, вы знаете всех, кто входил в организацию?
– Почти. За полгода перед провалом мы разбились на пятерки.
– У вас есть подозрения на кого-либо?
– Нет.
– Кто избежал ареста?
– Я, в частности.
– Чем вы это объясните?
– Благородством моих товарищей по борьбе с самодержавием. Никто из них не назвал меня.
– Кого еще не взяли?
– Не знаю… Точно – во всяком случае – не знаю… Кажется два человека из пятерки Нечитайло ушли благополучно за границу…
– Их имена вам известны?
– Нет.
– У вас в организации было обговорено заранее, чем карается предательство?
– Нет… Это, по-моему, само собою разумеется.
Щеколдин покачал головой:
– Отнюдь. Товарищи социал-демократы ограничиваются тем, что оповещают в своей прессе о провокаторстве открытого ими агента охранки и предупреждают остальных от общения с выродком… Мы же, как вам, должно быть, известно, караем измену смертью… Вы знаете об этом?