Дана перевела взгляд с двухмесячного сына, сосавшего грудь, на мужа. Они были женаты уже почти год, но каждый день она щипала себя, чтобы удостовериться: это не сон. Никогда в жизни она не испытывала такого счастья и удовлетворения и знала, что Янси чувствует то же самое.
– Так давай, – поддразнила она. – Вон, вторая свободна.
Сверкнув глазами, Янси устроился рядом с ней на кровати, подперев голову рукой.
– Ты меня соблазняешь, – прошептал он. – Но я не хочу перемазаться молоком.
Она засмеялась:
– Трусишка!
– Что ты сказала? Трусишка? – Он наклонился и припал к свободной груди.
– Я вся покрылась гусиной кожей.
– А я возбудился… Я готов.
Она щелкнула его по носу.
– Придется подождать.
– Ну сколько еще эта козявка собирается есть? – Янси провел пальцем по крошечной щечке.
– Пока не наестся. Так ведь, Адам, любовь моя?
Янси захохотал.
– Черт, он похож на своего старика. Тоже любит титьки.
– Ты извращенец, – сказала Дана, округлив глаза.
– А ты любимая.
Замерев, Дана посмотрела на мужа с нежностью. Она читала в его глазах ту же любовь, которую испытывала сама.
– Я уже говорил, миссис Грейнджер, что люблю вас?
– Сегодня – целых четыре раз, а сейчас только полдень.
– Проклятие! Мне лучше заняться программой.
Дана засмеялась.
– Кстати, почему ты дома? Я думала, ты отправишься на строительную площадку и устроишь очередной разгон подрядчикам.
– Я поеду туда, но прежде мне надо кое-что сказать тебе.
– Что?
– Вида Лу подала первую апелляцию. – Если и есть темная сторона в их жизни, то она связана с судебным процессом. Даже после того как Тайсон Питерс признался в лжесвидетельстве в пользу Виды Лу, она продолжала заявлять о своей невиновности. В конце концов районный прокурор довел дело до конца.
– Как я подозреваю, первая апелляция – это начало долгого пути, – заметила Дана.
– Да. Но она все равно получит по заслугам.
– Я все еще с трудом верю, что она в камере смертников.
– Она сама себя довела до этого. Не жалей ее.
– Я не жалею.
Малыш зашевелился, требуя внимания. Успокоив его, Дана улыбнулась Янси.
– У меня тоже есть новости.
– Да?
– Сегодня снова звонил Вэйд Лэнгли.
– Он хочет, чтобы ты вернулась на работу?
– Да, и я собираюсь.
– Кошмар! Ты же не можешь оставить Адама!
– Я думала, ты скажешь, что понимаешь меня.
– Ты ведь знаешь, я просто тебя дразню. Не важно, как ты поступишь, знай одно: я поддерживаю тебя на сто процентов.
– Поверь, ни работа, ни что-то еще не оттеснят вас с Адамом на второй план.
– Я знаю и сам пробую соответствовать такому принципу.
– У тебя прекрасно получается. – Она помолчала. – Я все еще расстроена, что ты не получил Нобелевскую премию.