– Войдите, – сказала она, поддавшись укорам совести.
– Не ожидала?
Глаза Даны расширились, когда она увидела Руни Тримейна, стоявшего на пороге с усмешкой на лице.
– Нет, конечно, но я рада тебя видеть!
Руни смешался.
– Правда? Такая вот неожиданность. Но я вовсе не жду изъявлений бурной радости, ради Бога!
– Поверь, у меня есть причина.
– Ах, я знал, что что-то должно было случиться! Но почему ты не спрашиваешь, чего ради я сюда явился?
– Да я только собиралась тебе звонить.
– И сказать, что безумно соскучилась, что не сможешь больше жить, если меня не увидишь, да?
Дане пришлось улыбнуться. Когда Руни хотел, он мог быть потрясающим, как в хорошем, так и в плохом смысле. Сейчас ей хотелось и обнять его, и стукнуть – одновременно. Но она не сделала ни того ни другого.
– Так что произошло? – спросил он.
– Ты ел что-нибудь?
– Нет.
– Хорошо. Тогда пошли, я беру тебя на ленч.
– Я пойду, но при условии, что сегодня платить буду я, а если ты будешь спорить, то не пойду вообще.
– Ладно, – засмеялась Дана.
Усевшись в патио небольшого ресторана и наслаждаясь сандвичем с куриным салатом и холодным чаем, Дана не тратила зря время.
– Почему ты не сказал мне, что твой отец владеет этой землей?
– А ты не спрашивала.
– Я и не должна была спрашивать.
Руни снял очки и, подышав на каждое стекло в отдельности, протер салфеткой. Дана пробовала обуздать свое нетерпение.
– Ты ведь слышал, что я приехала сюда из-за Янси Грейнджера. И должна знать о нем все, абсолютно все.
Руни надел очки и уставился на Дану.
– Конечно. Но если ты помнишь, нас прервали, мне надо было ехать в суд.
– Я помню, но еще…
– Я не сказал нарочно. Но почему, с какой стати ты так расстроилась?
Действительно, почему? Может, потому, что без земли не может быть никакой больницы?
– Не все ли равно, как мой старик распорядится землей? – спросил Руни.
– Ты мне скажи: твой отец собирается продавать землю?
Руни помолчал секунду.
– Кто его знает. Если они соберут хорошие деньги, я думаю, что продаст.
– Только деньги? А интересы города?
Руни покраснел и попытался защититься:
– Я не сказал, что только деньги. Я могу признать, что мой старик любит доллары и говорит, что они ему нужны, чтобы двинуть меня в политику. Не знаю, шутит он или нет. Но больше всего на свете он любит землю, и я не уверен, что он хочет с ней расстаться. В конце концов, земля принадлежала многим поколениям нашей семьи. Это история. Между прочим, несколько небольших сражений за нее произошло во время Гражданской войны.
– Понятно.
– И еще, к твоему сведению, есть много проблем, помимо земли.