Журналистское чутье Даны взыграло, глаза загорелись.
– Например?
– Позор доктора Грейнджера, к примеру.
Дана едва справилась с волнением.
– В самом деле?
– Я тоже так думаю.
– Перестань говорить загадками и выкладывай что знаешь.
– Я приехал в город из-за него. – Руни сделал паузу, потом лицо его стало не таким серьезным. – И из-за тебя, конечно.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Дана задала новый вопрос:
– Почему? Я имею в виду, какое отношение ты имеешь к Янси Грейнджеру?
– Он – мой клиент.
– Твой клиент? – Это сообщение потрясло ее так, как будто оно касалось ее лично.
– Да. Его обвиняют в халатности, и я занимаюсь его делом. – Он усмехнулся. – Как тебе это, дорогая?
– Почему ты?
– А почему не я?
– Во-первых, твой отец – владелец земли.
– И что? Это же не моя земля.
Все еще в полном ошеломлении от внезапного поворота событий, Дана спросила:
– Так что именно является халатностью?
– Предполагают, что Грейнджер в нетрезвом виде оперировал беременную женщину – и младенец умер.
– О Господи!
– То же самое сказал мой старик, когда я ему сообщил… Он выпучил глаза, услышав это. – Руни почесал в затылке. – И еще кое-что.
– Что именно?
– Кандидата на Нобелевскую премию притащат в суд по гражданскому иску и, возможно, обвинят в убийстве.
Дана потеряла дар речи. Убийство!
Дом был похож на обычный средний американский дом. Может быть, только снаружи, конечно, подумала Дана, пытаясь успокоиться. Сидя в «хонде», Дана смотрела на белый частокол, увитый жимолостью, и ей было очень интересно, какую женщину она сейчас увидит. Убитую горем? Охваченную жаждой мести?
Дана продолжала сидеть в машине, а страх нарастал. Это интервью она хотела взять и должна взять.
Она поехала прямо из ресторана в суд и просмотрела экземпляр судебного дела. Дана не стала расспрашивать Руни дальше, конечно, он должен хранить конфиденциальность дела своего клиента, и просила ничего ей больше не говорить. Но в материалах она нашла то, что хотела найти.
В бумагах все было ясно и просто: доктор Янси Грейнджер допустил небрежность – не проявил достаточной осторожности при исполнении своих профессиональных обязанностей. Поскольку иск был свежим, никаких дополнительных бумаг не было.
Женщина, обратившаяся с иском в суд, Мэри Джефферис, жила примерно в ста милях от Шарлотсвилла. Дана позвонила госпоже Джефферис и договорилась о встрече. Наконец она вышла на яркий солнечный свет и зашагала по тротуару.
Дверь открылась прежде, чем Дана постучала. Она посмотрела в лицо женщины, оно не казалось слишком огорченным и не было похоже на лицо убитой горем матери, потерявшей ребенка.