– Может быть, – вяло и неуверенно сказал Бен.
– Тогда откуда она взяла, что это был ты?
– Не знаю. Послушай, пойдем заберем ее и поговорим. Поговорив, я уверен, что…
– Нет, я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал! Бен не верил своим ушам. Как она смеет запрещать ему? Он спокойно заметил:
– Ты тоже можешь быть здесь. Уверен, если…
– Нет, Бен! Ей придется остаться у Алекса и Лесли на ночь. Им я сказала, что мы уезжаем. Не могла же я выложить все начистоту, – Шарон снова опустилась на стул, руки ее дрожали. – Послушай, Пэт и Джоан собирались позвонить в службу защиты детей, но я убедила их подождать до завтра, пока я сама поговорю с Блисс и с тобой. Тогда я просто им не поверила. Я сказала им, что о таком отце, как ты, можно только мечтать. Я вступилась за тебя. Я тараторила о твоих достоинствах без остановки, о том как ты читаешь ей перед сном, жертвуешь собственной работой ради нее. Они лишь кивали и в конце концов сказали, что обычно самые нежные и заботливые отцы становятся негодяями и безобразно поступают по отношению к своим детям. Мне хотелось их ударить. Я чувствовала, что они неправы, рассуждая так о тебе.
– А сейчас? – спросил Бен, глядя на нее; в наступившей тишине раздавалось лишь мерное тиканье часов.
– А сейчас я не знаю, что и подумать, – ответила Шарон, – но я пообещала им не пускать тебя ближе, по крайней мере, сегодня. Только таким образом мне удалось убедить их не звонить пока в службу защиты детей.
– Но это же бред! – Бен ударил кулаком по столу. – Она моя дочь! Никто не может запретить мне видеть ее!
Шарон закусила губу и посмотрела в сторону.
– Послушай, утром же я пойду и поговорю с Пэтом и Джоан.
– Не все так просто! У них есть официальное право позвонить в службу, не забывай.
– Шарон, мы что, вчера с тобой познакомились?
– Нет, девять лет назад.
– Я тебе когда-нибудь лгал?
– Нет.
– Тогда прошу тебя, постарайся поверить мне и на этот раз! – Она снова расплакалась.
– Господи, это я во всем виновата! Все началось после операции.
Бен сел, подвинув к ней стул поближе. Он прекрасно понимал, что она имеет ввиду. Год назад Шарон прооперировали спину, и довольно долго после операции они не могли жить половой жизнью. Когда врач наконец дал добро, Шарон, казалось, потеряла к этому делу всякий интерес. Но Бен был уверен, что это – временное явление, вся жизнь состоит из чередовании черных и белых полос. Он надеялся, что все рано или поздно встанет на свои места. Но отсутствие физической близости, естественно, внесло брешь во все их остальные отношения. Приходя домой, он с нетерпением ждал дочь, а не жену.