Иден Свифт Райли умела создавать нужный образ. Это и должно было продемонстрировать предстоящее интервью. Первое за много месяцев. Она стояла у порога своей комнаты в Санта-Монике, наблюдая за телевизионной командой, двигавшей ее софу и так, и эдак, и дышала размеренно и глубоко. Ей необходимо выглядеть спокойной. Зрители должны восхищаться ее самообладанием и достоинством. Она была мастером внушения. И слишком ироничной. Во многом именно по этой причине Уэйн оставил ее.
– Ты всегда начеку, – сказал он. – Всегда в действии. Всегда играешь роль.
Нина пересекла комнаты и встала рядом с Иден.
– Боже, как ты хорошо выглядишь, – сказала Нина, поправляя на ней воротничок блузки. – Я не видела, чтобы ты выглядела так потрясающе с тех пор, как… уже довольно давно.
– Да ты и сама выглядишь очень привлекательно, – сказала Иден. На Нине были синие джинсы – она не соответствовала расхожему представлению о Голливуде – и красная тенниска, а шею охватывал пурпурный шарф, оттеняя по-мальчишески подстриженные, черные, как смоль, волосы. Ей было только тридцать четыре, на год меньше, чем Иден, и она выглядела действительно восхитительно.
– Они стараются поставить софу так, чтобы через окна за ней открывался вид на океан, – сказала Нина.
– Угу.
Что они на самом деле пытаются изобразить, подумала она, так это сделать комнату похожей на апартаменты звезды, хотя бы в какой-то степени достойной интервью Моники Лэйн. Ладно, ее дом пройдет, как не вызывающий ни у кого удивления. Просто она не отличается особыми претензиями.
Нина покачала головой.
– Они испортят твой ковер.
– Я не беспокоюсь. – Она не беспокоилась. Вмятины, остающиеся на цвета тостов ковре, казались ей не имеющими значения. С тех пор, как Уэйн ушел, этот дом не привлекал ее. Мысль о переезде последние несколько недель появлялась и исчезала. Куда-нибудь, где будет больше детей возраста Кэсси, куда-нибудь, где поспокойнее, подальше от пляжа. В последнее время она ловила себя на ощущении тоски по деревьям, по чему-нибудь неоспоримо зеленому.
Наконец, команда успокоилась по поводу интерьера. Моника Лэйн элегантно расположилась на одном конце сине-стальной софы и кивком пригласила Иден присоединиться к ней. Иден села на другом конце. Она довершила композицию для камеры, в которой они с Моникой уравновешивали друг друга. Моника с ее темными-темными волосами и блондинка Иден. Но они были больше похожи, чем различны, она знала это – две женщины, которые сами сделали себя, честолюбием и добросовестностью пробили себе путь наверх.
