-Что вы на это скажете? - сказал широкоплечий Максиму.
-Он ошибается, - сказал Максим. - Он все верно определил, но он ошибается. Для нас эти раны не смертельны. Вот если бы ротмистр попал мне в голову... но он не попал... Понимаете, Доктор, вы даже представить себе не можете, какие это жизнеспособные органы - сердце, печень - в них же полно крови...
-Н-да, - сказал Доктор"[115].
Мы не склонны повторять "н-да" вслед за саракшианцем. Все просто. Во-первых, процедура фукамизации не вызвала у младенца Максима совершенно никаких осложнений. Во-вторых, М.Каммерер, ученик циммеровской средней школы городка Цорндорф, с третьего по десятый класс занимался в секции физического развития, мультиспорта и телостроительства. В семнадцатилетнем возрасте он впервые прошел процедуру физической универсализации и супериоризации организма, а через год - повторно. Тогда это было модно, пляжи как нашей планеты, так и Внеземелья кишели бронзовокожими и бугристомускульными красавцами.
Всеслав же, в младенчестве испытавший некоторые затруднения с фукамизацией, вдобавок был абсолютно равнодушен к "гераклизму" и считал бессмысленной трату времени на подобные эволюции. Кажется, он остался при своем мнении даже после воскресения.
...Итак, придя в себя в палате специализированного медицинского центра в Буэнос-Айресе, В.Лунин был спокоен. Совершенно равнодушно воспринял информацию врачей о полученных ранениях и состоянии организма после операции. Отвечал на все вопросы точно и исчерпывающе, но отстраненно и безразлично. Сам же никогда не начинал разговора, не считая мелких просьб (главным образом - включить пораньше аппаратуру сна). На предложение пригласить родственников ответил вежливым, но категорическим отказом, уклонился и от встречи с коллегами. Рекомендации лечащих врачей выполнял неукоснительно. Расписание соблюдал строжайшим образом. 1 августа 2158 г. поднялся с постели. 2 августа совершил первую прогулку. 3 августа приступил к комплексу реабилитационных упражнений. 8 августа, выразив глубокую признательность всему медперсоналу, отбыл в Окленд (Новая Зеландия).
Нет никаких сомнений в том, что в те дни Всеславу больше всего на свете требовались поддержка, понимание и сочувствие. Причем, от самых близких людей, "не собеседников, но сомолчальников" (В.Верблибен). Будь жива Ольга Ивановна Лунина, все устроилось бы как нельзя лучше. Но в Окленде его встретили жена и теща. Ирен, легко поддающаяся влиянию матери, дошла до белого каления за время командировки мужа. Титаническая Магдалена Шурер ежедневно внушала дочери, что столь долгое отсутствие ее супруга ничем, кроме пренебрежения и невнимания к семье объяснить невозможно. В гневных филиппиках Магдалены Всеслав иначе, как "этот зятек" не именовался...